Судьба первопроходца

Из постановления правительства РК «О проведении юбилейной даты — 100 летия нефтяной промышленности Казахстана» известно, что готовится к выпуску двухтомная энциклопедия по нефти. В состав ее издательского совета включен наш земляк, известный среди нефтеразведчиков области как один из первопроходцев, ветеран труда Камысбай Мырзагалиев. Он стоял у истоков открытия десятков месторождений, внес не последнюю лепту, в то, чтобы на месторождениях Жетыбай и Узень появились первые поселки.

Сегодня Камысбай Мырзагалиев живет в городе Актау. Ему скоро исполнится семьдесят пять, но столько лет дать ему трудно. Это загорелый, подвижный человек с острым и живым взглядом. Лишь огромный жизненный опыт и спокойная мудрость суждений о тех или иных событиях говорят о большом пути за его плечами. Его заслуги в освоении богатств полуострова трудно переоценить. Только вот наград он не удостоился. Остался просто первопроходцем...

ГОДЫ СКИТАНИИ

Возможно, многие обстоятельства жизнеустройства Камысбая определились еще в старину. Когда-то предки его были состоятельными людьми. Дед Камысбая Курык старательно приумножал благополучие семьи. Был он сапожником, занимался еще и знахарством... По слухам, немало оставил он своим детям. Во всяком случае, подошли времена, и нажитое стало причиной нескончаемых гонений и преследований со стороны властей. Дети Курыка, в том числе и Мырзагали — отец нашего героя были объявлены «кулацким отродьем», всему большому семейству грозило полное разорение. Братья решили, как и многие в те годы, бежать, но не с тем, чтобы обосноваться далеко от родных мест. Они стали кочевать между Атыpay и Мангыстау. Мырзагали, кочуя с место на место, нажил десять детей. Они появлялись на свет, как говорится, «Кто на гриве коня, кто на горбу верблюда...» Одного из сыновей Мырзагали Курыкулы назвал Кошбай — от слова «кош», караван. Камысбай получил имя по названию местечка, куда занесло отца ко времени прибавления в семействе. Где в степных просторах затерялось это местечко Камысакты, к какой области относится, к Атырауской или к Мангистауской, сегодня и сам Камысбай не знает...

Из десяти малышей лишь четверам суждено было жить. Лишения кочевой жизни, скудное питание, болезни делали свое дело. Дорогой ценой платили кочевники за свободу, даже самых простых радостей были лишены их дети, подрастающие вопреки обстоятельствам. Ни одной беззаботной, радостной картинки не припомнит Камысбай из своего детства, словно и не было ласкового весенного солнышка, резвых ягнят на лугах джайляу, волшебного вкуса кумыса и шубата на губах. Вспоминается больше другое. Какой драгоценной, например, была вода. Зимой они рыли глубокие канавы, наполняли их снегом и закапывали, а летом открывали эти запасники и пили талую воду...

Запомнились тогда еще малому ребенку и тридцатые годы. Все четверо сыновей деда Курыка были арестованы. Закончилась их кочевая вольница, имущество было конфисковано, сами они репрессированы, а семьи стали, как тогда говорилось, поселенцами. Дяди Камысбая — Есенбай и Тугелбай — так и не вернулись назад, где и как они пропали, почему бесследно, до сих пор не известно. Но и вернувшимся из ссылки судьба не улыбнулась...

Отрывочны, неясные воспоминания приносят картины тех лет. На холме возле ауыла группа взрослых расположилась для беседы. Возле них играет шестилетний Камысбай. С холма видны два-три ауыла. Поселение...

А вот еще: однажды мать собралась навестить замужную сестру, живущую в стороне Атырау. Ясно помнится, как он уезжал вместе с ней, взобравшись на горб верблюда. Дальше — ничего, сразу возвращение. Это неожиданная картина перебила все впечатления от поездки: поселение было заброшено, опустело, ауыл откочевал. По знакам, известным кочевникам, они определили направление, узнали о том, что не по своей воле поднялся ауыл с места. Пожаловали к переселенцам представители власти, объявили всех бандитами и насильно заставили откочевать. С теми, кто вздумал сопротивляться, разговаривали нагайками и оружием. Был ранен и остался на всю жизнь инвалидом внучатый брат Камысбая — Дарыбай...

Место «бандитам» определили соответствующее — в тюрьму. Да только содержать всех жителей ауыла в тюрьме было накладно, и вскорости всех освободили. Hо отец Камысбая — Мырзагали остался в заключении, и главой семьи стал первенец юнец еще Нургали. Между тем настоящие трудности для них еще только научились. Скот, имущество — все подчистую конфисковано, отец — добытчик и хозяин — в тюрьме... Семья попыталась заниматься рыболовством, но не задалось непривычное дело. Безуспешным оказалось и земледелие, хотя спаслась семья в те годы травой. Есть в казахской долине растение кумаршык — говорят проросло оно там, где капало на землю молоко верблюдицы, у которой отобрали новорожденного верблюженка. Многим в те голодные годы спасло жизнь это удивительное растение. Из травы кумаршыка варили суп, из семян пекли хлеб...

Отца освободили, но в 1955 году он умер. Было тогда ему далеко за семьдесят, а похоронить его довелось нам недалеко от Кульсаров, на территории мавзолея святого Басшы, — вспоминает Камага. — Судьба дяди Дарибая, который был ранен при сопротивлении властям, увела его еще дальше от родного Мангыстау. Он бежал от преследований в Россию, жил там и умер под чужим именем...

В девять лет Камысбай начал ходить в школу, а жил он тогда у сестры, в местечке Толгансай. Шесть классов были закончены с похвальной грамотой, и решил Камысбай продолжить учебу в Гурьеве. Пора было подумать о профессии, о работе. Сегодняшним шестиклассникам это, наверное, удивительно, но тогда он уже должен был выбрать свою дорогу, шесть классов считались серьезной базой и ко многому обязывали. Поступил он на курсы подготовки учителей, но проучившись год, понял, что это не его призвание и перевелся в нефтяной техникум.

Годы его учебы в техникуме совпали с еще горшей бедой — началась Великая Отечественная война. В 1948 году ему довелось отогнать триста голов крупного рогатого скота, собранного населением для нужд фронта. Более пяти месяцев длился этот долгий и трудный путь к месту назначения — Курской дуге, где шли тогда героические сражения. Почти до самой линии фронта прошел он тогда по всей России — через Ульяновск, Пензу, Тамбов, Рязань, Москву, Орел. По возвращении его поджидало новое направление. В 1944 году группу учащихся техникума отправили в Грозный для подготовки по специальности геолога-геофизика. Очень скоро стало понятно, что для такой «дислокации» были и другие причины. Вследствие массового насильственного переселения чеченцев и ингушей в опустевшем Грозном, на его промыслах срочно нужны были рабочие руки, специалисты... Конечно ни обсуждать, ни комментировать этот «обмен кадрами» не стоило, но 15 молодых казахстанцев старались вернуться домой. И им удалось это. За исключением двух девушек, все вернулись в Атырау. Примечательно, что единственным казахом в этой группе был Камысбай Мырзагалиев...

СТАНОВЛЕНИЕ

Свой трудовой путь Камысбай начал на известном месторождении Косшагыл техником-оператором. В то время во всем Эмбинском районе действовала единственная каротажная партия, которая вела работы во всех разведочных точках на территории района. В партии работало 10 — 15 человек под руководством С.Н.Иванова. Среди специалистов казахов в те годы было мало. Первые, трудные шаги делал Камысбай в интернациональной бригаде, и со многими его связывала верная дружба на долгие годы. Начальник отряда Е.Мясников, рабочие А.Будуров, К.Тутаев сегодня помнятся Камысбаю их участием, готовностью подставить плечо, случалось, что было это просто необходимо.

Немало километров исколесил он тогда по разведочным площадям нефтяной Эмбы, по бездорожью в зимнюю стужу, в дождь и буран, через пыльные бури все торопился, торопился куда-то. Самое трудное было в том, что никто не мог сказать когда начинается работа и когда она закончится. Едва определялся объект и задача, другим становился отчет времени: день, ночь, обед, отдых — ничто не существовало, кроме оперативной рабочей программы. Им не довелось участвовать в военных сражениях, но что такой трудовой фронт испытать пришлось сполна. С тех самых лет Камысбай понял, что работа до упора, до самозабвения тем легче удается, чем дружнее люди, занятые на ней. Сплоченность и дружба помогла бригаде пережить те годы.

— Судьба свела меня с замечательными людьми, — говорит Камага, — буровой мастер Беркингали Досмухамбетов, нефтяник Бака Жумагалиев, механик Боранша Калбаев, буровой техник Куан Казиев. Я со временем закончил Московский институт нефтегазовой промышленности имени Губкина, стал специалистом с высшим образованием, но именно этих людей считаю своими учителями. Настоящая школа это работа рядом с настоящими людьми. От них постепенно набирался не просто опыта, но и рабочей уверенности, желания к работе, уважения к себе через понимание большого общего дела.

Конечно, Эмбинский период в рабочей биографии Камысбая Мырзагалиева это не только проба сил и становление профессионала, жизнь становилась многогранной, сюжеты ее, к счастью, менее трагичные, отметинами важных событий вписывались в летопись судьбы в чем-то обычной для своего времени, в чем-то неповторимой. Подошло время — Камысбай женился, стал отцом. А вот еще отдельная история — в составе делегации от Гурьевской области К.Мырзагалиев был делегирован на Всесоюзное совещание молодежи СССР. И не просто так, а с особым поручением от Сафи Отебаева, который в то время возглавлял нефтяной мир Казахстанского Прикаспия.

Речь шла вот о чем. На совещании с докладом должен был выступить К.Байбаков. Камысбай в соответствии с планом Отебаева, должен найти способ договориться с ним о личном приеме и донести до сведения, да так, чтобы решились положительно, три важных вопроса: во-первых поселку Кулсары нужен клуб молодежи, деваться некуда, во-вторых, узкоколейку Макат — Кулсары необходимо продлить до Каратона, в третьих, срочно надо решить, вопрос водоснабжения поселка Мунайшы. Короче говоря, смысл дипломатической миссии можно было выразить так: позарез нужны деньги.

И сегодня Камага прекрасно помнит, что воспринял поручение как личное испытание, в котором нельзя не преодолеть все преграды к намеченному. Довольно неожиданно он почувствовал, что для себя самого задачу определил буквально: быть или не быть. И самое интересное, что и решение уже как бы знал — быть, конечно. Все у него получилось. Правда, сложилось не по обдуманному сценарию, а как импровизация...

Сценарий детально продуманного и уже в душе пережитого плана неожиданно рассыпался — министр К.Байбаков на форуме не появился. Вместо него с докладом выступил другой представитель, Евсеенко, и его первых слов Камысбай даже не слышал, сидел и лихорадочно соображал: Что делать? «Но скоро вместе с огромным залом он с волнением внимал всему происходящему: вопросы поднимались и обсуждались самые животрепешущие. Как только представилась возможность, Камысбай уже уверенно подошел к Евсеенко и доложил все что было намечено. По всем пунктам он получил полную поддержку и вдохновленный этим в продолжение некоторых положений выступления Евсеенко выпалил свое наболевшее:

— Вы говорили, что самый больной вопрос сегодня нехватка квалифицированных кадров. Коли так, почему бы не вернуть на промыслы тех наших ребят, которые по несправедливому обвинению пропадают в заключении?

...В те годы скорый суд вершился, случалось и по некомпетентности некоторых чиновников, рьяно изображавших борьбу за чистоту рядов строителей светлого будущего. В разряд подобных дел входила целая серия обвинений нефтяников в приписках. Состряпать такое было нетрудно, через определенное время фонтанная нефть упускает газ и уменьшается в объем. Резервуары оказываются неполными....

Камысбай назвал троих своих земляков, недавно осужденных за приписки. Лесорубом на Амуре стал Орынбай Бердыгожин, начальник промысла Байшонас, где-то на шахтах Ухты пропадал главный инженер Байзак Махамбетов и начальник цеха Аккуан Кемелов.

— К сожалению, такие факты не единичны, — сказал Евсеенко, — мы недавно освободили некоторых людей из Баку, поможем и вашим землякам...

Какие-то первые распоряжения и запросы были сделаны тут же. А вскоре Камысбай, несмотря на выговор от руководителя делегации, первого секретаря райкома комсомола Хайруллиной, почувствовал себя именинником. Все трое были освобождены и вернулись из мест заключения на Родину. Сколько лет уже прошло, но до сих пор его радует, что сумел тогда помочь землякам. И клуб в поселке Кулсары по сей день стоит. Как увидит его Камысбай, так теплеет на его сердце. Памятником молодости кажется это здание ему и еще многим кульсаринцам...

ГЛУБИНА — ПЯТЬ ТЫСЯЧ МЕТРОВ

В энциклопедии «Мангистау» исследование недр Мангыстау на нефть и газ разделяется на четыре периода. Третий период охватывает 1957—1961 годы. Именно с 1957 года начинается «мангистауские» годы и в трудовой биографии Камысбая Мырзагалиева.

Работал он в то время на одном из эмбинских промыслов. Однажды его срочно вызвали в центр — в Гурьев. А там уж, как говорится, с порога сразу о главном:

— Не хочешь ли перевестись в Мангыстау?

— Кем?

— Главным инженером экспедиции.

— Нет. Поеду только начальником.

Категоричность сторон была не случайной. Мырзагалиеву и до этого не раз уже предлагали новые «объекты», должности разного ранга, но он неизменно отказывался. Ему даже сочувствовали в стремлении получить самостоятельность, ибо знали — интересует Камысбая не «трон», а простор для полета. А он, действительно, не скрывая того мечтал о свободе действий, о возможностях для практического применения своего опыта, идей. И в этот раз протестом сверкнули его глаза. Но начальство проявило твердость, окрасив приказ шутливым, но весомым аргументом:

— Не отказывайся, знаешь, какая зарплата? Три тысячи с хвостиком! — Ж.Досмухамбетов уже протянул руку, давая понять, что спорить больше не стоит. — Ну хочешь настоящего дела, так берись!

Последний аргумент возымел действие. Договоренность скрепили рукопожатием. Но самое интересное, что в приказе о назначении сюрпризом для Камысбая должность значилась другая — поехал он на Мангышлак начальником экспедиции.

И простору, и самостоятельности получил он на новом месте сполна. На всем полуострове, кроме Форт-Шевченко, ничего не было. Надо было думать о жилье, о пропитании, о необходимом оборудовании. Еще раз подтвердился сделанный когда-то в шутку вывод: до чего бы ты ни дослужился, дорогой Камага, останешься всегда безотказным, чернорабочим производственником. Так говорил он себе и принимался вместе с бурильщиками за любую работу на скважине, ибо любая работа здесь требует и ума, и опыта и чего-то еще такого, что позволило ему справиться с самой заковыристой ситуацией без особого труда.

Так повелось и на Мангыстау: не разделял Мырзагалиев дела на свой, начальственные, и чужие, для исполнителей.

Однажды на пути из Кызана в Форт-Шевченко он поймал себя на том, что никак из головы не выходит «молчащая» скважина предназначенная для выкачивания воды. Мысли так захватили его, что он даже остановился на время. Уже подъезжая к городу, он наконец понял, что надо делать. Проблема была яснее ясного и он тут же по рации сообщил, что необходимо предпринять. Когда на следующий день вернулся и увидел, что происходит на буровой, возликовал: емкости наполнены водой, люди купаются, настроение у всех самое праздничное. Зрелище было незабываемое...

Экспедиция под его руководством тогда вела поисковые работы силами Кошакской картировочной, а также Тюбеджикской и Кызанской крелуисных партий. Техническое обеспечение было из рук вон плохим, условия такими, что привлечь рабочих было трудно. К его приезду пробурено было лишь 2 тысячи метров горных пород, что составляло чуть более трех процентов от плана. Далеко не сразу удалось форсировать работы, а цена ускорения обычная — трудовой подвиг, возведенный до нормы.

Вспоминает К.Мырзагалиев:

— Нас тогда особенно заботила картировка Кошака. С трудом были получены три станка «УБР-2 АМ» новой модификации, как могли, решили кадровый вопрос. Рабочих специалистов можно было пересчитать по пальцам. Огромная нужда была в технической, питьевой воде, остро не хватило транспорта. Две-три машины у нас имелись и постоянно были заняты на подвозе воды, продуктов. Но воды особенно не хватало: рыли дунки, пытались собирать грунтовую воду, ставили качалки на старых колодцах. Добывали по большой части рассол, но не унывали — молодыми были...

Работали в экспедиции в основном выпускники школ Форт-Шевченко и Таушыка да практиканты из Доссорского ремесленного училища. Среди них были известные сегодня всей области С.Кырымкулов, Т.Кудайбергенов, Ш.Аккенжиев, М.Кожахметов, А.Жунибеков и другие. Жили в палатках. Не каждый сегодня может представить, что это такое. Но мы жили открытые ветрам, зною летом и холоду зимой, и переживали лишь об одном — буровой агрегат не имеет защитного укрытия. Было очень трудно. Но важнее всего была одна задача — выполнить план, и мы с ней справились лишь в последние дни года. И это была победа! 30-декабря поздно ночью, после трехкратного подтверждения выполнения годового плана главным геологом партии, все поехали домой в Форт-Шевченко: встретили новый, 1959 год...

ПЕРВЫЕ ЖИТЕЛИ УЗЕНИ

— Про Узень мы знали немного, — вспоминает К.Мырзагалиев, — Издревле здесь проходили пути кочевников. Говорят в старину по берегам ручьев Большая и Малая Узень имелось множество колодцев, водой которых можно было напоить тысячные табуны лошадей. У подножья Узеньского плато известен колодец с самой чистой пресной водой — Талак. Огромное плато разрезано на множественные островки впадинами Кызыл-Сай и Узень, отчего ландшафт имеет причудливый вид. На склоне оврагов имеются залежи известняка, мела, глин, а на восточной оконечности впадины — знаменитый родник — Кошбай. Дебит этого источника — несколько ведер воды в сутки, но некогда говорят, здесь занялся земледелием некий Кошбай, да и разбогател несказанно...

Но вот прибыла на месторождение Узень картировочная партия, и в глаза бросилась только голая степь. Люди отказывались ехать сюда. Большим событием стал приезда на первую базу нефтеразведчиков местных жителей из Акшымырау и Таушыка. Вместе со своими юртами и большими семьями поселились и стали открывателями нового месторождения Бисембаевы, Дангаловы, Кожахметовы. Уже следом несколько семей прибавилось из Эмбы и Баутино. Камага вспоминает, что среди этих первоселенцев были джигиты удивительной физической мощи, богатырьского телосложения. Подковы руками гнули, а эмбинец Асканбай Шолтанов мог для забавы полуторатонный грузовик остановить...

Никто еще тогда не знал, каким станет этот край. О признаках нефти говорила лишь насыщенность вод Кызылсая сероводородом. Даже когда с крелиусных скважин К-16 и К-36 впервые забили газовые фонтаны, ученые Москвы и Ленинграда говорили, что Узень — это крупное газовое месторождение. Только изучение каротажных материалов разреза скважины 1-Г позволило сделать вывод о том, что Узень — гигант нефти, сравнимый с Ромашинским месторождением в Татарии. А раз так, потребуются рабочие руки! Постепенно Узень стала заселяться, и хлопот неизмеримо прибавилось. Проблем было столько, что и сегодня Камага удивляется, как с ними удавалось управиться. Первыми домами узеньцев были землянки. Их строили сначала «по плану», заселили в порядке очереди, но скоро «строительство» стало массовым — каждый торопился позаботиться о семье. Стройматериалов не хватало. И как всегда, остро не доставало воды — ее делили, а в особо напряженные дни занимался этим сам Камага. Почти десять лет жили люди в землянках, пока их не разрушили осенние проливные дожди.

ПЕРВЕНЕЦ ПОЛУОСТРОВА

В 1955-59 годах разведочная партия треста «Казахстангеофизика» вела сейсмосъемкн на Жетыбае. Отсутствие воды, теперь технической, очень осложнило работу. Долго, целый год бурилась крелиусная скважина по добыче воды, поэтому возить ее для разведчиков приходилось из Куйылыса. Первые нефтеразведчики жили и работали в экстремальных обстоятельствах и несчастье не замедлило явиться. Совсем еще молодой техник-геолог Николай Лопатин погиб зимой, заблудившись в снежном буране.

Продолжить работу должен был Камысбай Мырзагалиев и в 1958 году он прибыл в эту определенно перспективную, приоткрывающую завесу Жетыбая, местность. В его задачу входило подготовить скважину для добычи воды — установить глубинный насос и станок-качалку. Другой кандидатуры для таких работ искать не надо было: Камага сталкивался с подобной ситуацией еще в Кызане, он сумел привести скважину в нормальное рабочее состояние.

В 1958-1962 годах Жетыбай изучался методом структурного бурения. Работы велись Мангышлакской геологопоисковой экспедицией под руководством Камысбая Мырзагалиева. Им удалось установить геологическое строение обширной территории — будущего крупного Жетыбайского месторождения. Это была первая заявка на нефть. Жетыбайская зона оказалась богатым ожерельем, в котором такие жемчужины, как Карамандыбас, Асар, Восточный Жетыбай впервые были открыты крелиусным бурением и стали впоследствии известными нефтяными месторождениями. Изучение этого района вела Жетыбайская крелиусная партия Койлыбая Жанузака. Именно здесь были установлены первые рекорды бурения, отсюда впервые мастер буровой бригады Кошкинбай Калиев избран депутатом Парламента Республики Казахстан, сюда пришли первые награды нефтяникам. И, конечно, важнее всех официальных званий и наград, был результат общего труда всех первопроходцев — рождение первенца большой нефти Мангыстау, месторождении Жетыбай.

ТРУДНЫЙ ГАЗ ТЕНГЕ

Разведка и разработка газовых месторождений отличаются от нефтяных обилием сюрпризов. Особенно опасны при этом газовые выбросы. Порой внезапный прорыв газа сопровождается проседанием земной поверхности — грифоном, а это уже авария. Случилось такое в начале 1965 года в Тенге. Авария была допущена на пятой скважине, и фонтан газа бушевал несколько месяцев...

Рассказывает Камага:

— Задавка этого открытого газового фонтана была нелегкой. Несколько попыток справиться с ситуацией традиционными методами успеха не имели. Пришлось браться за дело основательно, и на одну подготовку ушел месяц напряженной работы. Был вырыт амбар для воды на тысячу кубометров. Бульдозеристы падали от усталости, но лишь чуть отдышавшись, вновь продолжали работу. Построили насосную группу, подвезли 800 тонн цемента, вызвали аварийную бригаду из Баку. Но и на этот раз не удалось приручить бьющий из недр фонтан огня. Скважина была задавлена позже при помощью другой, пробуренной наклонно к ней проходки.

В конце этого столь бурно начавшегося года работами на Тенге была создана Южно-Мангистауская нефтеразведочная экспедиция. Возглавил ее К.Мырзагалиев. Базой и жильем для вновь созданного предприятия служили несколько убогих вагончиков. В таких же устраивались целыми семьями — чтоб «увеличить жилплощадь» вагончики составляли под углом, накрывали и штукатурили. Так появлялись в пустыне своеобразные «дворцы» нефтеразчедчиков. Тонкий слой степного грунта разбитый колесами тяжелого транспорта быстро превращался в пыльную пудру, и она лежала на всем зыбкой периной, висела маревом в воздухе — все тонуло под этой пеленой: и краски и звуки. Лунный, фантастический ландшафт, жить в котором казалось невозможной задачей.

Жили, однако, работали, хотя кадровый вопрос стоял очень остро. Люди не успев как следует устроиться, увольнялись. Удержать их было нечем: ни условиями, ни заработком, ни хорошей перспективой. Лучшие уезжали. Оставались те, кому больше ехать некуда. Процветало пьянство, не редкостью были шумные шальные ночи. Здесь, в поселке, без милиции и ОМОНа с дружиной установить порядок и тишину было не менее важным и сложным делом, чем бурение скважин. Это не удалось бы без самодисциплины, справедливости, кристальной честности. Конечно, были рядом с Мырзагалиевым и достойные люди, они помогали ему во всем.

— Это люди, — говорит Камага, — с одинаковой деловитостью и рабочей основательностью тушили фонтаны и выбивали нож из рук хулигана. Жизнь порой требовала незаурядной храбрости...

В Тенге тогда работали пять-шесть буровых бригад. Подобные службы были самыми примитивными. Глиноузел, мастерская с двумя металлорежущими станками — вот и все. Но о большем и не мечтали, это было обычное оснащение кочующих нефтеразведчиков. Здесь умели находить выход из безвыходных ситуации, умели ценить дело, а не обстоятельства, а люди были неотделимы от работы, ею славились. Душой всех поисковых работ на Тенге были геологи. Героями трудовых вахт-буровики. Настоящим гонцом праздника прибывала в поселок «автолавка» и снабженец, конечно, был значительной личностью...

В конце 1967 года завершился подсчет нефти и газа на месторождении Тенге и Южно-Мангышлакская экспедиция должна была перебазироваться в новый базовый поселок Аксу. Большого желания к этому не имел никто, худо-бедно, обжились, привыкли...

Но работа не ждала. В Аксу, на берегу Каспийского моря, предстояло достроить поселок и начать бурение первой разведочной скважины. К.Мырзагалиев сумел убедить многих, все ведущие специалисты прибыли на новое месторождение. Но не прошло и года пришлось покинуть сослуживцев самому К.Мырзагалиеву. Его отозвали из треста «Мангышлакнефтеразведка», в котором проработал он к тому времени уже одиннадцать лет. К сожалению и поселок Аксу недолго жил после этого. После ухода нефтеразведчиков другого хозяина не нашлось, база первопроходцев опустела и стала постепенно разрушаться.

В ОБЪЕДИНЕНИИ «ММГ»

Камысбая Мырзагалиева перевели в объединение «Мангышлакнефть» главным инженером Узеньской экспедиции. Дело предстояло прежнее — бурение поисковых скважин, но впечатлял размах, огромное поле деятельности. В ведении объединения были площади до самых южных границ Мангыстау до Туркмении — Узень, Кокымбай, Шукырой, Куланды, Темир-Баба, Западное Тенге, Тамды, Жанаорпа, Асар. Новое месторождение было открыто в Асаре, в юрских отложениях.

К семидесятому году объединением добыча нефти на полуострове была доведена до 15 миллионов тонн. Несмотря на это, случился период, когда интерес к Мангыстау значительно ослаб. Кому-то из высшего руководства регион показался неперспективным. Капиталовложение на поисково-разведочные работы были резко сокращены, но именно в это время нефтеразведчики открыли Бузачинское месторождение и все вернулись на круги своя.

В середине восьмидесятых годов объемы эксплуатационного бурения и поисково-разведочных работ достигли наивысшего уровня. Восемьсот пятьдесят тысяч метров горных пород было пробурено по объединению в 1985 году. За год заказчикам было сдано 804 законченных строительством нефтяных и газовых скважин. Кроме того, 22 поисково-разведочных. Задействовано на этих объемах было 73 буровых, вышкомонтажных и испытательских бригад. Массированное разбуривание шло тогда на месторождениях Узень, Жетыбай, Каламкас, Каражанбас, Карамандыбас, Тасболат, Южный Жетыбай, Асар, Бурмаша, Северный Каракия, Ала-Тобе, развертывались буровые работы и на вновь открытом месторождении Кумкол, в Кызылординской области.

Особенно быстро набирал темпы Кумкол. В институте «КазНИПИнефть» был разработан проект освоения и благоустройства промысла. Объединение обеспечило техникой, оборудованием, материалами и кадрами. Так появился еще один крупный нефтедобывающий регион Казахстана, и немалую роль в этом сыграли М.Саламатов, -руководивший всем на Кумколе и К.Мырзагалиев — начальник отдела бурения объединения «ММГ».

* * *

Нелегко даются человеку богатства природы. Проникнуть в ее тайны без испытаний, без риска, без потерь не всегда удается. Множество бессонных ночей, холод и зной, голод и неустроенность — всего с лихвой выпало на долю первопроходцев, тех, кто боролся за звездное будущее Мангыстау. Был среди них и К.Мырзагалиев, но идут годы и сегодня главными стали другие дела и заботы. Только сказать по правде, как от себя, так и от главного дела жизни не уйдешь. По-прежнему Камага занят нефтью.

Еще ребенком он знал о ней. О его свойствах казахи говорили с почтением, ибо «кара май» заживляла раны животных, могла гореть, а значить согреть степняков в ночи, отогнать хищников. Если попадалась на пути кочевья черное пятно нефти, старшие считали, это событием, говорили о нем и в детском воображении «кара май» стала чем-то значительным, таинственным, таким, о чем непременно надо узнать как можно больше. Когда стал учиться, собирал он сведения из книг, учебников и поразило его как много в жизни человечества зависит от нефти. Просто существовать без нее нельзя! Господствует везде — и на воздухе и на суше. Нефть — бензин, удобрение, масла, красители, взрывчатые вещества, синтетические материалы. Но узнал он и то, что далеко не все о нефти знает этот человек, но спроси его сегодня тика. И вот наконец, все знания и опыт можно обдумать, классифицировать, есть время посидеть за книгами ученых и есть время написать свои труды. До 1992 года с его участием издается множество специальной справочной литературы, практически, по всем вопросам связанным с добычей нефти. Вместе со специалистами института он создает учебники по теории и практике бурения. Плодом долголетних поисков стала интересная книга «Сведения о нефти», то же написанная в соавторстве двумя специалистами «КазНИПИнефть» ...Казалось бы, все о нефти знает этот человек, но спросили его сегодня, что занимает мысли? Ответит: Нефть — это тайна! До сих пор неизвестно происхождение этой «кара май», неопределен полностью ее химический состав...

Между тем и у самого Камысбая выросли дети. Вместе с женой Таным Байдалиевой воспитали они достойных продолжателей отцовского дела всей жизни. Старший сын Алтай — выпускник Грозненского нефтяного института, экономист. Дочь Кама — закончила КазПТИ, работает в Казахском научно-исследовательском институте нефти и газа. Нурлан и Аскар — выпускники Московского института энергетики и электроники. Один из них работает на месторождении Каракудык, второй — на предприятии «Тенгиз-Шеврон». Все пошли по стопам отца, увлек и детей, как увлекал на поиск экспедиции в необжитых степях, на поиск такой знакомой и такой таинственной, капризной НЕФТИ...

Несмотря на тяжелый труд и все выпавшие на его долю лишения, Камага, такой же бодрый и энергичный как много лет назад. Пусть же этот его оптимизм сохранится еще на долгие, долгие годы...

---