Не говори, это сделал я

(пьеса)

Пьеса в четырех действиях, восьми картинах (По сюжету очерка Баурджана Момыш-улы «История одной ночи»), г. Калинин, 1952 г.

Действующие лица:

1. Чистяков — генерал-майор, командир стрелковой дивизии, 42-х лет, голова совершенно седая, подвижный и энергичный.

2. Егоров — полковой комиссар, комиссар дивизии, 45 лет, грузный, крупного роста, отличающийся спокойствием.

3. Талгаров Бекбулат — капитан, командир стрелкового полка, 30 лет, казах, очень энергичный, даже горячий, говорит чеканным языком, на вид суровый.

4. Мухамедьяров Ахметжан — батальонный комиссар, комиссар полка, 32-х лет, мягкий по натуре, молчаливый, — башкир.

5. Вахмистров — майор, офицер оперативного отдела штаба дивизии, 45 лет, носит пенсне, безукоризненная выправка, формалист до щепетильности.

6. Синченко — рядовой, ординарец Талгарова, 38 лет, призванный из запаса, бригадир колхоза, хозяйственный.

7. Валя Величко — военфельдшер, 20 лет.

8. Учительница — 30 лет, красивая русская женщина.

9. Советские офицеры и красноармейцы.

10. Немецкий генерал.

11. Немецкий полковник.

12. Немецкие майор и лейтенант.

13. Немецкие унтер-офицеры и солдат.

Кара джигит — псевдоним Б. Момыш-улы.

ПРОСПЕКТ

Действие происходит на фронте в течение одних суток в феврале 1942 года в северо-западных районах Калининской области.

Сюжет и идейный замысел драмы

1. Драма отличается остротой и динамичностью происходящего события. В основе ее лежит история одного ночного боя советского полка с гарнизоном сильно укрепленного пункта обороны немецко-фашистских захватчиков.

Наступающие войска Советской Армии, преследуя упорно сопротивляющегося противника, встречают огромные трудности. Эти трудности усугубляются суровостью зимы (сильные морозы, вьюги, большой снежный покров). Враг цепляется за каждый населенный пункт, превращая их в опорные пункты, узлы сопротивления.

Крупное село С., заранее подготовленное противником к круговой обороне, как узел нескольких дорог, занимается вновь подошедшими свежими частями противника.

Гарнизон С. оказывает упорное сопротивление, и войскам Советской Армии за трое суток тяжелейших боев не удается овладеть С.

Командир дивизии генерал И.М.Чистяков оценивает сложившуюся обстановку и принимает решение сломить сопротивление гарнизона С. путем глубокого обхода с тыла, разгромом его ближайших резервов, лишением путей снабжения - отрезать артерию, которая обеспечивает гарнизон С. людьми, вооружением, техникой и питанием.

Перед командиром встает вопрос, кому поручить выполнение этой ответственной задачи. После долгих раздумий выполнение задачи поручается командиру полка капитану ТАЛГАРОВУ.

Капитан ТАЛГАРОВ на рекогносцировке. Вместо одного села он видит шесть сел (разросшийся за предвоенную пятилетку племенной совхоз) и вместо предполагаемой одной дороги — шесть дорог.

Такая неожиданность смущает капитана и офицеров полка.

ТАЛГАРОВ принимает рискованное решение, рассчитывая на советских воинов, на их сознательность, инициативу и на внезапность, как на спутника победы: «Я верю нашим советским воинам, слово родина у которых не на языке, а в сердце, - говорит он офицеру штаба. - Ночь - наша помощница, а внезапность - наш спутник. В этом наше тройное превосходство».

2. В развернувшемся событии органически возникают следующие конфликты между действующими лицами:

а) Конфликт внешний, центральный: борьба советского командира полка с немецким полковником, комендантом опорного пункта. В этом конфликте сталкиваются два противоположных взгляда. Немецкий полковник, ученик прусской военной школы, верен своему шаблону. Он считает неприступной крепостью свою оборону, действительно искусно построенную. По его расчету, противник может атаковать опорный пункт только по основной магистрали, т. к. снежные заносы, вьюга не позволяют применить обходной маневр. Атака же в лоб, по мнению полковника, не принесет успеха. В этом он был прав как представитель немецкой школы. Но он недоучел силу, смелость, отвагу, беспримерное мужество советских воинов, на что рассчитывал советский офицер, принимая смелое решение атаковать внезапно со всех направлений и одновременно нанести удар по всей системе немецкой обороны.

...Немцы располагали сведениями, что генерал Чистяков попытается найти выход из затруднительного положения вводом в бой полка 2-го эшелона, которым командовал ТАЛГАРОВ. Но они считали этот полк небоеспособным, т.к. здесь, по их мнению, по крайней мере, не было командира полка. Капитана ТАЛГАРОВА, казаха, немцы презрительно называли диким азиатом, который не причинит никакого серьезного беспокойства. Таким образом, немецкое командование недооценивает своего противника по двум мотивам: а) считает, что советские войска не способны сокрушить неприступную оборону; б) презрительное отношение к командиру советского полка.

Неожиданная атака укрепленного опорного пункта немцев опрокидывает расчет врага. Гарнизон врага разгромлен. Немецкий полковник пленен. Но и будучи перед фактом поражения, фашистский вояка считает это случайностью. Он уверен, что советский командир не по правилам атаковал опорный пункт. Он считает себя униженным тем обстоятельством, что советским полком командовал капитан. Он обвиняет советское командование в «нарушении» принятых европейских обычаев субординации.

Командир советского полка капитан ТАЛГАРОВ, услышав эти смехотворные претензии врага, потешается над его наивностью. Смеются все советские воины. Но затем ТАЛГАРОВ произносит короткий, гневный и обличительный монолог, в котором разоблачает вероломных захватчиков, их гнусные преступления, затмившие все известные приемы разбоя средневековых погромщиков.

Он произносит приговор фашистским ордам, приводя слова Сталина о том, что поскольку фашисты хотят иметь истребительную войну, они ее получат. Капитан разоблачает расовую теорию фашистов. (Доклад И.В.Сталина от 6 ноября 1942 года, приказ №55 от 22 февраля 1942 года, приказ №130 от 1 мая 1942 года).

б) Но этот конфликт должен быть показан и во внутренней борьбе советского командира во время принятия им решения на бой. Сложность и необычность обстановки, прочность вражеской обороны заставляют серьезно задуматься капитана ТАЛГАРОВА над тем, как одержать победу. Он принимает рискованное решение, которое стоит ему долгих раздумий и размышлений. Сколько различных вариантов перебрано в голове, сколько рассмотрено доводов «за» и «против», плюсов и минусов, прежде чем принять окончательное решение! Окружающие ТАЛГАРОВА офицеры неодинаково относятся к смелому решению командира. Присутствующий в полку представитель штаба дивизии майор ВАХМИСТРОВ недоверчиво отнесся к решению командира полка. Над Вахмистровым еще довлеют шаблоны линейной тактики. Он призван из запаса, от прошлом поручик царской армии. В нем живучи отжившие схемы во взглядах на современный бой, он недооценивает силу и превосходство советских воинов как инициативных солдат.

Так возникает другой конфликт.

Капитан ТАЛГАРОВ твердо и убедительно обосновывает свое решение. ВАХМИСТРОВ, по существу, бессилен опровергнуть смелые решения ТАЛГАРОВА и выжидающе примирился. Но когда он вместе с ТАЛГАРОВЫМ побывал у солдат и был невольным свидетелем их уверенности в успехе операции, то он незаметно для себя увлекся идеей решения ТАЛГАРОВА и вызвался возглавить одну из групп атакующих. В бою он ранен. После боя он обратился к ТАЛГАРОВУ: «Разрешите, я Вас обниму».

в) Совершает ошибки и ТАЛГАРОВ. На них ему указывает прибывший на место боя генерал. (Вытолкнул немцев, но не уничтожил).

г) Один из конфликтов драмы - противопоставление морали советских воинов грусному облику фашистского сброда. Разоблачение «храбрости» немецких офицеров, когда они имеют дело с безоружными людьми, и трусость, когда они оказываются перед лицом организованной силы Советской Армии. Объектом фашистских издевательств стала советская учительница с детьми.

д) Показать, как наши воины излечились от беспечности и благодушия в отношении врага. О зверствах немцев, их бесчеловечности еще не совсем твердо был убежден молодой воин (музыкант, в очках, увлекающийся музыкой, любящий великих немецких композиторов). Но вот он убеждается, что считать фашистов носителями европейской культуры и наследниками немецкой культуры будет величайшим оскорблением для великих немецких композиторов.

е) В показе вражеского лагеря необходимо проде-монстрировать бездушную дисциплину фашистской армии, зверские узы этой дисциплины, что и является ее слабостью. Так, в окопах «унтер», выслуживаясь перед офицером, пускает в ход кулаки, «внушает» солдатам. Но как только солдаты оказались предоставленными самим себе, они тотчас же забираются в нору, время от времени бросая ракеты и стреляя наугад из пулемета...

В пьесе не должно быть ни одного конфликта, основанного на недоразумении.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Картина первая.

Зимний лес. Бивуак Талгарского полка. Комиссар полка Мухамедьяров проводит беседу с новым пополнением бойцов. Он рассказывает им о боевых традициях панфиловцев. Вопросы: кто командует дивизией, полком? Боец из пополнения (музыкант в очках) выражает сомнение, что фашисты могут выгонять детей на мороз. Картина заканчивается исполнением на скрипке произведений Бетховена и заключительными словами комиссара.

Картина вторая.

Русская изба. Генерал Чистяков. На столе - развернутая карта, полевой телефон, стакан недопитого чая. Генерал вслух рассуждает. Звонит начальнику штаба, просит прислать офицера с докладом об оперативной обстановке. Через некоторое время появляется майор Вахмистров. Короткий доклад у карты на стене. (Наводит справку о Талгарском полку). Входит полковой комиссар. (Перед этим адъютант доложил: «Товарищ генерал, комиссар дивизии вернулся»).

— Проси, проси его скорей!

Из сообщения Егорова обстановка усложняется. Обсуждается решение, обсуждают, кому поручить. Генерал говорит Вахмистрову: «Поторопите Талгарова. Впрочем, Вы тоже готовьтесь, вместе с Талгаровым отправитесь. Командир он молодой. У Вас большой опыт».

— Слушаюсь!

— Вы, кажется, поручиком еще в старой армии служили?

— Так точно!

Приходит капитан Талгаров. Беседа, завтрак. Воспоминания о Дальне-Восточном крае. Постановка задачи. Слышна песня полка. Талгаров уходит.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Картина третья

Штаб немецкой дивизии. Генерал Штумфель ведет разговор с полковником. Высказываются предположения о намерениях генерала Чистякова, полковник похваляется неприступностью своей обороны, иронически относится к своему предполагаемому противнику - капитану Талгарову. Генерал предупреждает полковника об упрямстве русских и рекомендует ему не забывать недавнего поражения. Он советует ему лично осмотреть оборону.

Картина четвертая

Рекогносцировка. Талгаров принимает решение на бой. Столкновение Талгарова с Вахмистровым. Талгаров обязывает офицеров отправиться к солдатам и разъяснить им боевую задачу. Участвуют Талгаров, Вахмистров, Мухамедьяров, комсорг, начальник штаба полка Монин, Валя Величко. Легкое ранение Талгарова. Валя встревожена, перевязывает Талгарова. Психологически складывается такая обстановка, что Талгаров принял слишком рискованное решение. Прощание Талгарова с комиссаром. Разговор Вали с телефонисткой: «Ой, боюсь за него. Ведь я люблю его. Как ему об этом скажешь? Он такой грозный и недоступный».

Картина пятая

Лес. Среди бойцов комсорг проводит работу. Приходят Талгаров, Вахмистров. Идет беседа. Приходят разведчики. Докладывают Талгарову. Рассказывают, что видели повешенных партизан. В числе разведчиков - музыкант. Бойцов охватывает гнев. Вахмистров выражает желание возглавить одну из атакующих групп, которую хотел вести Талгаров. Талгаров воспринимает это как должное. Но Вахмистров выдает эту свою мысль как заботу, чтобы Талгаров смог управлять всем ходом операции. Этим он хотел скрыть свое подлинное чувство одобрения принятого решения, противником которого он был до этого. Талгаров понимает скрытое желание Вахмистрова и не пытается разоблачать его. В игре актеров эти мысли получают выражение подтекста. Талгаров при этом проводит сцену в стиле тонкой иронии.

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

Картина шестая

Вечер. В стане противника. Школа. В квартире учительницы расположились немцы. Пьянствуют. Немецкий майор спрашивает у своего подчиненного, как устроили полковника. Детей выгнали на мороз. Немецкий майор издевательски заявляет учительнице, что он будет объясняться ей в любви. Она прижалась в уголок. Пьяный бандит делает знаки своим собутыльникам, чтобы те ушли...

Картина седьмая

Морозная ночь. Снежные завалы и траншеи. В траншеях - немецкие солдаты. Вдали виднеются школа, деревня. Немецкие солдаты мерзнут, на них женские платья, одеяла. Время от времени они стреляют из пулемета, бросают ракеты и вновь забиваются в нишу. Неожиданно появляется лейтенант в сопровождении унтер-офицера. Унтер-офицер свирепо вытаскивает за шиворот из норы продрогших и насмерть перепуганных солдат. Один из них хватается за пулемет и наспех стреляет. Лейтенант высокопарно «внушает» солдатам, что они солдаты «великой Германии» и прочее. Уходят. Солдаты вновь забрались в нишу, в которой одеяла и всякий скарб, отобранный у местных жителей. Озираясь, украдкой приходит ефрейтор. Он осторожно разъясняет солдатам гибельность фашистской политики.

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Картина восьмая

Рассвет. У школы следы прошедшего боя. Вдали слышатся выстрелы. Талгаров у полевого телефона. Вокруг него несколько бойцов. Из подвала школы выходит учительница с двумя детьми. Вид у нее расстроенный. Она порывисто бросается к Талгарову со словами: «Родимый! Наконец-то вы пришли!» Она рассказывает сбивчиво, что прикончила фашистского майора топором. За паникой фашисты забыли своего майора.

Приводят пленного немецкого полковника. Его сопровождают боец-музыкант и другие. Происходит известный разговор Талгарова с немецким полковником. Талгаров произносит гневную речь.

Неожиданно прибывают генерал Чистяков и полковой комиссар Егоров. Талгаров докладывает. Генерал обнимает его. Генерал узнал в немецком полковнике «старого знакомого» по боям у озера Хасан, где тот был советником японского командира полка. Происходит разговор. Генерал объявляет Талгарову, что он произведен в майоры...

Приносят раненого Вахмистрова. Он просит подойти Талгарова. Извиняется. Но указывает на недостатки в управлении боем...

Ранена Валя Величко. Талгаров порывисто бросается к ней.

Генерал приказывает убрать пленного и построить подразделения. Произносит короткую речь. Все снимают шапки в знак прощания с погибшими.

Генерал ставит задачу полку...

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Картина первая

Зимний лес. Могучие сосны, запорошенные снегом. Полдень. Завывает вьюга. В лесу расположился на отдых полк капитана Талгарова. О временной стоянке полка свидетельствуют наскоро сооруженные шалаши из хвои, возле которых разложены бездымные костры. Вокруг костров расположились красноармейцы. На них зимнее, добротное обмундирование: шапки-ушанки, валенки, поверх телогреек и полушубков -маскхалаты.

Только что окончился обед. Часть красноармейцев оттаивает снег, чтобы помыть котелки и ложки. Другие уже успели это сделать и скручивают цыгарки, сладко затягиваясь. Вдали слышен сильный артиллерийский гул.

ПЕРВЫЙ БОЕЦ (молодой, развалясь на хвое, мечтательно, рядом стоит немытый котелок). Эх, если бы не зима, то можно подумать, что майская гроза разразилась...

ВТОРОЙ БОЕЦ (пожилой, с усами, старательно отмывает котелок, передразнивая). Если бы да кабы, то во рту бы выросли грибы. Размечтался, а сам еще и пороха не нюхал.

ПЕРВЫЙ БОЕЦ. Вот уж и помечтать, выходит, нельзя. Какой ты, дядя Миша, насмешливый.

ВТОРОЙ БОЕЦ. Беда с такими мечтателями. Замечтаешься... и котелок грязный унесешь в бой. (Дружный хохот красноармейцев). Один такой мечтатель из народной сказки идет по дороге, замечтался, а ему дышлом прямо в рот заехали. Вот тут он и спохватился ругать возчика, называя его растяной, разиней. «Что же ты не видишь, разиня, куда едешь, прямо мне дышлом в рот, как же ты правишь, этакий - раз этакий!» - орал действительный разиня. (Хохот усилился).

ПЕРВЫЙ БОЕЦ (обидчиво). Ну уж тебя, дядя Миша... (нехотя берется за котелок и набирает в него снега).

ВТОРОЙ БОЕЦ (улыбка на его лице исчезла, он внимательно смотрит на первого бойца). Нет, сынок. Когда на зверя идут, ухо востро держат, а то, гляди, зазеваешься...

ПЕРВЫЙ БОЕЦ (быстро забыв обиду). Дядя Миша, а дядя Миша, расскажи, как ты в разведку ходил...

ВТОРОЙ БОЕЦ (старательно протирает автомат). Всякое бывало. Покойный генерал наш Панфилов был человеком неугомонным. Всех он нас учил: врагу делай солоно, коль хочешь сбить спесь с него, не сиди в обороне, сложа руки. (С гордостью). Один раз досталось и мне от генерала. Пошли это мы втроем на разведку, узнать, есть ли в селе фрицы. Я был за старшего. Подползли через огороды к одной хате и видим такую картину: возле большого каменного дома, видно, было правление колхоза, фашистский офицер собрал десятка два женщин и с крыльца орет: «Яйко, курку, сало давайте германский армий!» А целый взвод солдат шныряет по домам, хватая кур, тащат свиней, телят. В деревне визг стоит. Ясное дело, грабители пришли в деревню. Как тут быть? У меня аж в глазах помутилось от обиды. И думалось мне, что же мы втроем можем сделать? Стрелять по фрицам - невинно пострадают свои люди. И тогда я решил прогнать фашистов из деревни. Мы стали кричать «ура» и из трех автоматов открыли огонь вверх. В один миг фрицы побросали все награбленное, повскакивали на машину и удрали.

ПЕРВЫЙ БОЕЦ (запальчиво). А что же вы по машине не стреляли?

ВТОРОЙ БОЕЦ. Замелькала она между хатами, а потом уже и из автомата не достанешь по ней. Далеко.

ПЕРВЫЙ БОЕЦ (с досадой). Эх, вы, упустили...

ВТОРОЙ БОЕЦ. То-то и оно, что упустили.

ПЕРВЫЙ БОЕЦ. Что же вам генерал Панфилов сказал?

ВТОРОЙ БОЕЦ. Так и сказал: «Вы, товарищ Поддубный, есть не сторож огородный, чтобы воронье спугивать, а боец Красной Армии. Не спугивать, говорит, врага надо, а истреблять его. То, что, говорит, вы колхозное добро отбили, это хорошо. А вот то, что вы фашистам дали убежать - это плохо». Они опять, говорит, будут грабить, если не в этой деревне, так в другой. Умный генерал был. Точь в точь товарищ Сталин в своих приказах так пишет.

ПЕРВЫЙ БОЕЦ. А как же надо было сделать, чтобы одолеть фашистов, ведь их было намного больше, чем вас?

ВТОРОЙ БОЕЦ. Уменьем, говорит генерал. Надо было, учил он меня, атаковать деревню с двух направлений, а третьему - в засаду на дороге из деревни залечь. Фашисты, говорил генерал, как и всякие грабители-насильники, не выдерживают организованного удара. Да, в этом мы и сами потом убедились: от одного крика «ура!» фашисты удрали, храбрость отскочила от них, как хороший резиновый мяч отскакивает от стенки.

БОЕЦ В ОЧКАХ. Товарищ Поддубный, а почему вы так думаете, что немцы - все грабители и насильники? Это, наверное, были какие-то хулиганы, которых вы прогнали из деревни. Мне не верится, чтобы все немцы стали такими, какими их хочет видеть Гитлер. Я люблю великих немецких композиторов, поэтов. Ведь такие имена, как Бетховен, Бах, Гейне, Гете и другие, составляют честь и славу мировой культуры. Разве могли бы появиться такие имена, если бы немецкий народ не был носителем передовой европейской культуры?

ПОДДУБНЫЙ. Кажись, твоя фамилия Музыкин? Интеллигентно говоришь ты, товарищ Музыкин. Где учился до войны?

МУЗЫКИН. В консерватории.

ПОДДУБНЫЙ. Хорошее дело, консерватория. У меня тоже сынок собирался поступать туда. Я ему баян купил, и Бетховена уже играет. Любо послушать. Но ты, наверное, экзаменов не держал еще?

МУЗЫКИН. Нет, не успел. Добровольцем ушел.

ПОДДУБНЫЙ. То-то, вижу. Ничего, тут экзамен пройдешь, товарищ Музыкин. Я немецкую культуру испытал на себе еще в 1918 году. У Щорса довелось воевать. Помню, тогда мне пришлось быть заседателем. Немецкого полковника судили за грабеж. Тогда он кричал нам: «Ви не имейт право судит немецкий полковник. Ви не достиг такой культуры, какой имейт немецкий народ!» Щорс отвечал ему зло, словно в атаку шел: вы, говорит, не уполномочены немецким народом. Вас не посылал немецкий народ грабить своих соседей и убивать мирных людей. Вот за это, говорит, мы и будем вас судить от имени нашего и немецкого народов. После таких слов Щорса у немецкого полковника не осталось никакой спеси, и начал он ползать на коленях, просить пощады. Гадко было смотреть на него. Вот тебе и мой ответ. Ну-ка, сыграй что-нибудь на скрипке, товарищ Музыкин. Люблю слушать музыку Бетховена. Это действительно великий музыкант. Наверное, сродни нашему Глинке. Покажи нам, чему учит ваша консерватория. Стоит ли она того, чтобы туда мой Володька поступал.

МУЗЫКИН (смущенно). Консерватория хороша. Только вот холодновато, рукам зябко.

ПОДДУБНЫЙ. А ты руки у костра погрей, а потом погреешь наши души. Фашисты, может быть, и не думают, что мы и Бетховена имеем на своем вооружении.

(Музыкант, погрев руки у костра, налаживает скрипку. В это время показалась группа командиров. Среди них комиссар полка Мухамедьяров).

СЕРЖАНТ. Внимание, товарищи! (Докладывает Мухамедьярову). Товарищ батальонный комиссар! Бойцы на послеобеденном отдыхе. Докладывает помощник командира первого взвода роты автоматчиков сержант Ахундов.

МУХАМЕДЬЯРОВ. Как наше пополнение себя чувствует?

Сержант АХУНДОВ. Все в порядке, товарищ комиссар. Только один боец, Тулеген Тохтаров, при переходе натер ноги. Придется посадить на сани, если начнем двигаться.

МУХАМЕДЬЯРОВ. Это плохо. Почему же вы не научили его правильно обертывать портянки?

Сержант АХУНДОВ. Виноват, товарищ комиссар, не доглядели.

МУХАМЕДЬЯРОВ. Распределите для наблюдения за всеми новичками старых, опытных бойцов в очередном переходе. И вообще, пусть они передают опыт молодым, необстрелянным.

Сержант АХУНДОВ. Слушаюсь, товарищ комиссар.

МУХАМЕДЬЯРОВ (обращаясь к Поддубному). Как же это вы, товарищ ефрейтор, допустили такой случай во взводе?

ПОДДУБНЫЙ. Не в моем отделении этот боец, товарищ комиссар, я доглядывал вот за ними (показывает на первого бойца и Музыкина). А случай, действительно, нехороший. Оно может чего и хуже случиться, коли не доглядишь (косится на Музыкина и первого бойца).

МУХАМЕДЬЯРОВ. А что же хуже может случиться?

ПОДДУБНЫЙ. Ну, скажем, какой-нибудь вывих в мыслях. Вот здесь мы беседовали о немецкой культуре. Ну и... скажем, молодому бойцу товарищу Музыкину непонятно, как это можно, чтобы соотечественники Бетховена, то бишь немецкие фашисты, допускали грабеж и насилие над мирными жителями.

МУХАМЕДЬЯРОВ. Ну и что же вы объяснили?

ПОДДУБНЫЙ. Объяснил, как мог, товарищ комиссар. Но думается мне, что вам бы нужно покрепче сказать.

МУХАМЕДЬЯРОВ. Что же, об этом следует поговорить. Но лучше не скажешь, чем говорит товарищ Сталин. Вот сейчас слушали по радио приказ товарища Сталина номер 55-й. Скоро будет отпечатан, прочитан перед строем. (Все бойцы быстро собираются вокруг комиссара). Присаживайтесь, товарищи.

ПОДДУБНЫЙ. Товарищ комиссар! А ведь мы все ждем этого приказа. Как же, сегодня нашей Красной Армии исполнилось 24 года. А вы, небось, запомнили сталинские слова наизусть. Расскажите, товарищ комиссар.

МУХАМЕДЬЯРОВ. Их нельзя не запомнить, товарищ Поддубный, они в душу западают.

ВСЕ В ОДИН ГОЛОС. Что же пишет товарищ Сталин в своем приказе?

МУХАМЕДЬЯРОВ. Товарищ Сталин пишет, что 24-ю годовщину Красной Армии советские люди встречают в суровые дни Отечественной войны против фашистской Германии, нагло и подло посягающей на жизнь и свободу нашей родины; что бойцы нашей армии на всем протяжении громадного фронта от Северного Ледовитого океана до Черного моря ведут ожесточенные бои, чтобы изгнать из нашей страны фашистских захватчиков и отстоять честь и независимость отечества.

ПОДДУБНЫЙ. Грозная година. Но ничего, нам не впервой, одолеем.

МУХАМЕДЬЯРОВ. Именно так товарищ Сталин и говорит, что не впервые Красной Армии приходится оборонять родину от нападения врагов. И сама-то Красная Армия, говорит товарищ Сталин, была создана 24 года тому назад для борьбы с войсками иностранных интервентов-захватчиков, стремившихся расчленить нашу страну и уничтожить ее независимость.

ПОДДУБНЫЙ. Не вышло у них с этими планами, хоть и пошли на нас четырнадцать государств.

МУХАМЕДЬЯРОВ. Да. Красная Армия родилась, говорит товарищ Сталин, в боях с немецкими захватчиками в 1918 году, изгнала их из пределов Украины, Белоруссии, а в 1919—1921 годах она отстояла родину в боях с иностранными войсками Антанты, изгнав их из пределов нашей страны.

ПОДДУБНЫЙ. Вышвырнули мы их тогда под метлу.

МУХАМЕДЬЯРОВ. Это и обеспечило, пишет товарищ Сталин, народам Советского Союза двадцатилетний период мирного строительства. За эти двадцать лет возникли в нашей стране социалистическая промышленность и колхозное сельское хозяйство, расцвели наука и культура, окрепла дружба народов нашей страны. Крепили мы и военную мощь, говорит товарищ Сталин, так как не забывали о возможности нового нападения врагов на нашу родину.

ПОДДУБНЫЙ. Бельмом мы были у них в глазу. Боялись нашего примера.

МУХАМЕДЬЯРОВ. Правильно. Ленин говорил, что капиталисты боятся, чтобы наш пожар революции не перебросился на их крыши.

Первый боец. Наверное, капиталисты для того и вскармливали гитлеровских разбойников, чтобы натравить их на нас.

ПОДДУБНЫЙ. Не перебивай, сынок, старших. Не даешь говорить товарищу комиссару.

МУХАМЕДЬЯРОВ (улыбаясь). Это очень хорошо, что говорит, значит думает.

ПОДДУБНЫЙ. Это верно. Ну, а что же дальше товарищ Сталин пишет?

МУХАМЕДЬЯРОВ. Товарищ Сталин пишет дальше, что фашисты, вероломно напав на нашу страну, грубо и подло нарушив договор о ненападении, рассчитывали с одного удара разбить нашу армию.

ПОДДУБНЫЙ. Эх, куда хватили! Не тут-то было. Одни панфиловцы наколотили их целую гору.

МУХАМЕДЬЯРОВ. Вся страна поднялась на защиту родины. Так, как дрались панфиловцы, сражалась вся Красная Армия. Конечно, отмечает товарищ Сталин, в первые месяцы войны ввиду неожиданности и внезапности нападения немецких фашистов Красная Армия вынуждена была отступать. Но это было временным делом. Советские люди, говорит товарищ Сталин, не сомневались, что этот отход является временным, что враг будет остановлен, а затем и разбит.

ПОДДУБНЫЙ. Эх, как вспомнишь, товарищ Сталин, как тяжело было, так сердце кровью обливалось, но злость прибавлялась с каждым днем. А насчет сомнения и думки не было. Только не терпелось поскорее повернуть на запад.

МУХАМЕДЬЯРОВ. Товарищ Сталин выждал такой момент, когда враг был измотан, и мы перешли в наступление. Теперь, говорит товарищ Сталин, уже нет у немцев того военного преимущества, которое они имели в первые месяцы войны в результате вероломного и внезапного нападения. Момент внезапности и неожиданности как резерв немецко-фашистских войск, говорит товарищ Сталин, израсходован полностью.

Тем самым устранено неравенство в условиях войны. Иосиф Виссарионович учит, что теперь судьба войны будет решаться не таким временным моментом, как внезапность, а постоянно действующими факторами: прочностью тыла, моральным духом армии, количеством и качеством дивизий, вооружением армии, организаторскими способностями начальствующего состава армии.

ПОДДУБНЫЙ. Вот оно как дело обстоит. Мудрые слова. (Врастяжку). Постоянно действующие факторы... А как, если сопоставить силы по этим самым постоянно действующим факторам?

МУХАМЕДЬЯРОВ. А вот товарищ Сталин и пишет дальше, что теперь было бы непростительной близорукостью с нашей стороны успокаиваться достигнутыми успехами. Победу надо ковать. У нас есть все возможности разбить врага. Тыл у нас социалистический, он способен обеспечить армию всем необходимым. Войну мы ведем освободительную, справедливую. Цели нашей войны возвышенные и благородные, говорит товарищ Сталин. Задача Красной Армии состоит в том, чтобы освободить от немецких захватчиков наших граждан, которые были свободны и по-человечески жили до войны, а теперь утеряны и страдают от грабежей, разорения и голода, освободить, наконец, наших женщин от того позора и поругания, которым подвергают их немецко-фашистские изверги.

ПЕРВЫЙ БОЕЦ. Бить их, гадов, беспощадно будем!

ЧЕТВЕРТЫЙ БОЕЦ. У меня на Смоленщине осталась жена с детьми.

ПЯТЫЙ БОЕЦ. А у меня в Белоруссии невеста осталась.

Сержант АХУНДОВ. А мы, казахи, пойдем своих братьев и сестер русских, украинцев, белорусов освобождать. В большой семье нельзя быть спокойным, если кто-нибудь в обиде.

ШЕСТОЙ БОЕЦ. Мы, башкиры, получили свободу из рук старшего своего брата -русского народа. Как же мы можем спокойно сидеть, если враг угрожает счастью русских? Бить врага без пощады будем, товарищ Сталин!

ПОДДУБНЫЙ. Враг всем народам Советского Союза угрожает. Он хочет разобщить нашу дружбу, он хочет всех нас превратить в своих рабов. Товарищ Сталин сказал об этом еще 3 июня прошлого года.

МУХАМЕДЬЯРОВ. Правильно рассуждаете, товарищи. Вот и посудите сами: может ли быть у немецкого солдата возвышенная и благородная цель войны, которая могла бы его вдохновить, и чем бы он мог гордиться? Ни один немецкий солдат не может сказать, говорит товарищ Сталин, что ведет справедливую войну, ибо он не может не видеть, что его заставляют воевать за ограбление и угнетение других народов. В этом слабость немецко-фашистской армии.

МУЗЫКИН. Товарищ комиссар! Значит, мы не всех немцев обвиняем в насилиях и грабеже?

МУХАМЕДЬЯРОВ. Отвечу вам словами товарища Сталина. Вот он пишет: «Иногда болтают в иностранной печати, что Красная Армия имеет своей целью истребить немецкий народ и уничтожить германское государство. Это, конечно, глупая брехня и неумная клевета на Красную Армию. У Красной Армии нет и не может быть таких идиотских целей. Красная Армия имеет своей целью изгнать немецких оккупантов из нашей страны и освободить советскую землю от немецко-фашистских захватчиков». Было бы смешно, пишет товарищ Сталин, отождествлять клику Гитлера с германским народом, с германским государством. Опыт истории говорит, что гитлеры приходят и уходят, а народ германский, а государство германское — остается.

Красная Армия истребляет немецко-фашистских захватчиков не ввиду их немецкого происхождения, говорит товарищ Сталин, а ввиду того, что они хотят поработить нашу родину. Красная Армия, как и армия любого другого народа, имеет право и обязана уничтожать поработителей своей родины независимо от их национального происхождения.

ПОДДУБНЫЙ. Не за то волка бьют, что он сер, а за то, что он овцу съел.

МУХАМЕДЬЯРОВ. Вот именно. Если враги отказываются сложить оружие и сдаться в плен, пишет товарищ Сталин, то ничего не остается делать, как бить их. В приказе товарищ Сталин приводит слова Максима Горького: «Если враг не сдается - его уничтожают».

ПОДДУБНЫЙ. Великие слова. (К Мухамедьярову подбежал ординарец Талгарова - боец Синченко).

СИНЧЕНКО. Разрешите обратиться, товарищ комиссар?

МУХАМЕДЬЯРОВ. Слушаю.

СИНЧЕНКО. Командир полка сказал, що их вызывают до себя генерал. Витриля позвонилы. Вот просять вас прииты.

МУХАМЕДЬЯРОВ. Хорошо. Скажи командиру полка, что сейчас приду. Ну, что ж, товарищи бойцы, кажись, все понятно на первый раз?

ВСЕ ХОРОМ. Спасибо за беседу, товарищ комиссар. Теперь бы почитать приказ товарища Сталина.

МУХАМЕДЬЯРОВ. И это сделаем. А вот вы, товарищ Музыкин, не переставайте любить великих немецких композиторов. Однако знайте, что только наша борьба спасет немецкую культуру от фашистских погромщиков. Повеселите своих товарищей хорошей музыкой...

(Мухамедъяров уходит).

ПОДДУБНЫЙ. Послушаем политбеседу музыкой. Ну, попросим товарища Музыкина.

ВСЕ ХОРОМ. Попросим! (Музыкин играет)

ЗАНАВЕС

Картина вторая

Меблированный кабинет. На стене — портрет Гитлера, на столе — развернутая топографическая карта, полевой телефон.

Высокий, сухощавый, с вытянутым лицом, седой генерал-лейтенант Штумфель, заложив руки назад, прохаживается и слушает доклад начальника штаба.

НАЧШТАБА. Итак, экселенц, из наших, оставленных в тылу русских, вырвались всего лишь 250 финнов.

ШТУМФЕЛЬ. А где сейчас эти финны?

Начштаба. В районе Т. приводят себя в порядок.

ШТУМФЕЛЬ (иронически). Приводят себя в порядок. (Раздраженно). Надо наказать этих подлецов, что они ушли прежде времени.

НАЧШТАБА. Они не ушли, экселенц, а их выбили, и, к сожалению, те, кто остались в тылу русских, или перебиты, или пленены.

ШТУМФЕЛЬ. Насколько мне известно, у генерала Чистякова этот полк... как его... этого капитана?.. Ну, этого казаха?

НАЧШТАБА. Талгаров, экселенц, его фамилия.

ШТУМФЕЛЬ. Этот же полк отстал далеко.

НАЧШТАБА. Вот наши части с ним и вели бой.

ШТУМФЕЛЬ (раздраженно). Не бои вели, а сдавались в плен или бежали от него. Я уже приказывал этими группами расстроить тылы русских и задержать этот полк, чтобы оставить генерала Чистякова голодным, без боеприпасов, с этими его двумя вперед вырвавшимися полками заставить перед С. на морозе поплясать.

НАЧШТАБА. Ведь, экселенц, он итак трое суток топчется на месте перед С.

ШТУМФЕЛЬ (иронически). Топчется на месте. Ведь этот болван - начальник С. гарнизона, все время просит подкрепление за подкреплением.

НАЧШТАБА. Ведь русские непрерывно атакуют, и они пять раз врывались в С. Если бы не послали туда 59 полк, С. пало бы.

ШТУМФЕЛЬ. Ярый большевик этот Чистяков. Все нарушает. Сначала он построил боевой порядок в два эшелона, как положено. Прорвал, потом пошел по направлениям, не обращая внимания на промежутки, перехватывая узлы, а потом, вытянулся в одну линию... И все у него получалось до С. А вот здесь он застрял. Не обошел, черт его побери. (Ударяет кулаком об стол). А что дальше думает он делать? (Подходит к карте). Капрова вернуть ему не удастся, а Талгарова завтра с утра введут в бой за С. Предположим, так. Этот полк за день потреплем, а ночью С. оставим. Увлеченный этой приманкой, он устремится к Т. Тогда мощным ударом свежего полка Мельтенберга отброшу его, и снова С. в моих руках. Тогда Чистяков с остатками разбитых частей пусть болтается в этих лесах, жрет конину и замерзает. Пусть его доконают голод и мороз.

НАЧШТАБА. Гениально, гениально, экселенц, так и выйдет, я думаю.

ШТУМФЕЛЬ. Этот большевистский волк не боится рыскать по лесам в такую лютую зиму. Как бы он еще что- нибудь нам не выкинул? Он опасный красный генерал.

НАЧШТАБА. Я полагаю, что ему больше нечем комбинировать. Единственный этот полк Талгарова за день растает, как снег, в С. горниле. Мне кажется, нет оснований опасаться.

ШТУМФЕЛЬ. Пишите. (Диктует). С. удержать во чтобы Дх) ни стало. Одновременно контратаковать русских, тем самым заставить генерала Чистякова ввести в бой за С. подошедший полк этого капитана, лишить его последнего резерва. Полк полковника Капрова, что вырвался вперед, задержать. Напасть на этот полк с тыла, тем самым исключить всякую возможность продвижения Капрова ни вперед, ни назад.

(Начштаба смотрит вопросительно).

ШТУМФЕЛЬ. Именно финнам и поручить. В нашем тылу они от русских бежать не будут.

(Начштаба смотрит вопросительно).

ШТУМФЕЛЬ. Короче говоря, надо до расходовать этих финнов. Мне нечего беречь этот жалкий остаток финнов. Пишите (диктует). 61 полку расположиться в Т., в моем резерве. Прочно оборонять Т., быть готовым контратаковать русских лично по моему приказу, когда в этом будет необходимость, по обстановке. Вот мой приказ.

(Начштаба собирает бумаги и идет к выходу).

ШТУМФЕЛЬ. Вы сами поезжайте к финнам, поставьте им задачу. Одного, двух расстреляйте на месте.

НАЧШТАБА. Кого?

ШТУМФЕЛЬ. Сами выберите двух офицеров-финнов и перед строем расстреляйте. Остальным обещайте железный крест, если они выполнят задачу, или пулю в лоб, если не выполнят.

НАЧШТАБА. Будет исполнено.

ШТУМФЕЛЬ. Идите. Впрочем, подождите. Скажите, да, как вы думаете, почему генерал Чистяков задержал полк Талгарова во втором эшелоне?

НАЧШТАБА. Во-первых, я думаю, что ему надо было очистить свой тыл от наших; во-вторых, мне кажется, генерал Чистяков Талгарову не очень доверяет.

ШТУМФЕЛЬ. Очень странно, что русским полком командует азиат.

НАЧШТАБА. И комиссар этого полка тоже азиат - башкир.

ШТУМФЕЛЬ. Это уж мне совсем непонятно. В русском полку - нерусской национальности комиссар.

НАЧШТАБА. У этой дивизии, экселенц, не меньше половины солдат тоже нерусские -украинцы, казахи, узбеки, киргизы, татары, уйгуры.

ШТУМФЕЛЬ. Как же эти азиаты из теплых краев выдерживают этот лютый русский мороз?

НАЧШТАБА. Выдерживают...

В это время заходит адъютант и докладывает:

— Экселенц, из С. привезли пленного.

ШТУМФЕЛЬ. Приведите его сюда.

(Адъютант выходит).

ШТУМФЕЛЬ. Допросим его. (Вводят пленного). О, как разукрасили его.

ПЕРЕВОДЧИК. Отказывается давать показания. Пришлось его...

ШТУМФЕЛЬ (подходит к пленному). Тебя били? Ну, я накажу тех, кто тебя бил. Ты мне отвечай. Ты кто?

ПЛЕННЫЙ. Я красноармеец.

ШТУМФЕЛЬ. Ты русский?

ПЛЕННЫЙ. Нет, я казах.

ШТУМФЕЛЬ. Твоя родина отсюда далеко, здесь русская земля. Мы с русскими воюем, а не с вами...

ПЛЕННЫЙ. Генерал, вы воюете с Советским Союзом. Я - гражданин СССР. Россия - моя родина, и русская земля - моя земля.

ШТУМФЕЛЬ. Большевики тебя обманывали, так как твоя родина Казахстан, и твоя земля там.

ПЛЕННЫЙ. Нет, генерал. Я сам себя никогда не обманывал - я сам большевик, вот вы не только своих, но и меня хотите обмануть.

ШТУМФЕЛЬ. Скотина! (С размаху бьет в лицо пленного). Я тебя проучу.

ПЛЕННЫЙ. Вам, генерал, не по чину и не по возрасту бить пленного. Лучше это поручите вашему адъютанту.

ШТУМФЕЛЬ. Убрать! Расстрелять!

ПЛЕННЫЙ (которого силою уводят, бросает Штумфелю в лицо). Мы, советские люди, за русскую землю по-русски драться будем. (Слышится его голос за дверью). Ваш фюрер со своей бредовой пятой колонной... (В это время раздается выстрел).

ЗАНАВЕС

Картина третья

Русская изба. Окна покрыты морозными узорами. В углу поблескивает образ. Генерал Чистяков, склоненный над картой, за столом посередине комнаты. На его плечи наброшена шинель. Он, опираясь на руки, пальцами сжимает висок.

— Вот заноза! Съежился проклятый! - говорит он. - Аппендицитом прямо сидит! Ничем его не прошибешь! - в досаде он ударяет кулаком по карте.

Чистяков встает с места, прохаживается по комнате. В раздумье снова подходит к карте, внимательно смотрит и говорит, как бы рассуждая сам с собою:

— Значит, в С. новый полк, что неделю тому назад выгружался в Старой Руссе. Раз он бросил этот полк в С., значит, у него ближайшие резервы израсходованы. А где еще могут быть два полка генерала Штумфеля? - спрашивает сам себя. Берет трубку полевого телефона и говорит коммутатору: - Соедините меня с полковником Серебряковым (пауза). Да, Иван Иванович, что нового?.. Пленный? -спрашивает, оживляясь. - Какого полка? 59-го? (Склоняется над картой). Да, да, Иван Иванович, это для нас с вами приятная новость (пауза). Значит, он и второй полк бросил в С.? Да, да, выясните, Иван Иванович, весь 59-й полк в С. или же какой-нибудь его батальон прислан для того, чтобы залатать дырочку? Говорите, два батальона, а где его третий батальон? Выясните, Иван Иванович, выясните. Да, можно Вахмистрова прислать.

Берет карандаш и, отмечая на карте, как бы вслух думая, медленно говорит:

— Значит, и 59-й на выручку С. гарнизону пришел. Плохи у нас дела, но и у генерала Штумфеля тоже не лучше нашего, раз он вынужден бросать резервы по частям, а ведь он опытный хищник, ведь недаром ему СС дивизию дали... Так-так, ваше превосходительство, вы решили во чтобы то ни стало удержать С. А между прочим, зачем вы так усердствуете? Нет, тут надо разобраться в ваших мыслишках, ваше превосходительство. Давай-ка попытаемся...

(Входит майор Вахмистров).

ВАХМИСТРОВ. Товарищ генерал, майор Вахмистров по вашему приказанию прибыл.

ЧИСТЯКОВ. Здравствуйте, товарищ Вахмистров, садитесь, пожалуйста. Докладывайте, что нового привезли.

ВАХМИСТРОВ (разворачивает карту, надевает пенсне и, приняв строго официальную позу и вытянувшись, докладывает). Противник в составе 47-го и вновь прибывшего 59-го пехотных полков продолжает оказывать нашим войскам упорное сопротивление, опираясь на узел сопротивления С., заранее подготовленный к круговой обороне. В 7.00 наши подразделения, занявшие северо-восточную окраину С., были отброшены на исходное положение контратакой противника силою до двух пехотных батальонов с танками. В 7.30...

ЧИСТЯКОВ (перебивает Вахмистрова). Товарищ Вахмистров, все это мне известно, это же было вчера.

ВАХМИСТРОВ. Товарищ генерал, я хотел доложить вам по порядку, как это положено...

ЧИСТЯКОВ. Хорошо, что вы хотите доложить по порядку и как положено, но поймите, зачем повторять все то, что было, и то, что мне известно. Давайте лучше расскажите, что вы там видели, и что показали эти пленные?

ВАХМИСТРОВ (смущенно). Разрешите, товарищ генерал?

ЧИСТЯКОВ. Пожалуйста.

ВАХМИСТРОВ. Сегодня ночные действия отдельных наших подразделений, товарищ генерал, никаких значительных результатов не дали. С утра, после короткой артиллерийской подготовки, повторные атаки наших также оказались безуспешными.

ЧИСТЯКОВ. А что говорят пленные?

ВАХМИСТРОВ. Пленные, товарищ генерал, были захвачены нашими сегодня в 6.00. Один из пленных - ефрейтор из 1 пехотного батальона 59-го полка, который позавчера форсированным маршем прибыл в С. как подкрепление С. гарнизону. Второй пленный -старший унтер-офицер 3-го батальона 59-го полка. Этот батальон прошлой ночью ночевал в Т. и вчера вечером прибыл в С.

ЧИСТЯКОВ (склоняется над картой, отмеривает расстояние). Значит, прошлой ночью ночевали в Т. Отсюда 12 километров по прямой?

ВАХМИСТРОВ. Так точно, товарищ генерал.

ЧИСТЯКОВ. Вы не интересовались, где находится 61 полк этой дивизии СС?

ВАХМИСТРОВ. Пленные о 61 полку не знают, товарищ генерал. Нет, простите, товарищ генерал, они-то знают, что 61 полк входит в состав дивизии СС, они знают также, что этим полком командует полковник Мельтенберг, но они не знают место расположения этого полка, товарищ генерал.

ЧИСТЯКОВ. Полковник Мельтенберг. Что-то знакомая фамилия. Да, да, был такой советник у японцев у озера Хасан. А вы, товарищ Вахмистров, не встречали раньше такую фамилию?

ВАХМИСТРОВ. Да, да, неужели это он?

ЧИСТЯКОВ. А что, припоминаете, товарищ майор?

ВАХМИСТРОВ. Да, товарищ генерал, что-то припоминаю. Ведь он учился у нас. При старом режиме мы с ним в одном училище учились. Сын прибалтийского немца Макс фон Мельтенберг. Как же я не обратил внимание при допросе пленных?

ЧИСТЯКОВ. Вы кем были в царской армии, товарищ Вахмистров?

ВАХМИСТРОВ. Поручиком, товарищ генерал. В Красной Армии - командиром эскадрона, а потом долгие годы в запасе, товарищ генерал.

ЧИСТЯКОВ (шутя). Вот, товарищ Вахмистров, меня и интересует то, где теперь со своим полком посиживает ваш однокашник. На какой случай генерал Штумфель бережет свой этот 61 полк? Какую он нам подумывает подложить свинью?

ВАХМИСТРОВ. Товарищ генерал, два полка этой дивизии в С. По показанию старшего унтер-офицера, 2-й батальон 59-го полка должен был выгрузиться в Старой Руссе вчера или сегодня утром.

ЧИСТЯКОВ. А, значит, и этот батальон нашелся. Он уже в Старой Руссе.

ВАХМИСТРОВ. Может быть, этот батальон уже в пути к Т., товарищ генерал?

ЧИСТЯКОВ. Почему вы так думаете, товарищ Вахмистров?

ВАХМИСТРОВ. Потому, товарищ генерал, что противник, по мере прибытия воинских эшелонов, вынужден подбрасывать подкрепления в С. По показаниям пленных, в Т. их никто не сменил; их подняли по тревоге и послали в С. Я полагаю, товарищ генерал, что противник не оставит Т. без гарнизона, как важный узел дорог. И этим гарнизоном может оказаться 2-й батальон 59-го полка, который сейчас, по всем расчетам, во всяком случае, на подходе к Т.

ЧИСТЯКОВ. Ваши выводы, товарищ Вахмистров, правильные. А как вы думаете насчет полка Макса фон Мельтенберга?

ВАХМИСТРОВ. Я полагаю, товарищ генерал, он еще не прибыл в Старую Руссу.

Входит в маскхалате комиссар дивизии - полковой комиссар Егоров.

ЕГОРОВ (раздеваясь). Вот, Иван Михайлович, у всех и везде, можно сказать, побывал. Плохи наши с вами дела, товарищ генерал, можно прямо сказать, никудышные дела.

ВАХМИСТРОВ. Мне разрешите идти, товарищ генерал?

ЧИСТЯКОВ. Да, идите. Я вас еще вызову, товарищ Вахмистров.

ЕГОРОВ (садится). Фу, и непогода разыгралась: стоял лютый мороз, а теперь метель, вьюга разразилась. Прямо ад кромешный... (отдышавшись). Из полка Капрова удалось повернуть лишь один батальон, а остальные ушли далеко вперед. Вот этим батальоном после короткого огневого налета атаковали С. с юга. Начало-то было неплохое, люди пошли хорошо, а вот у самого снежного вала под перекрестным огнем двух пулеметных батарей атака и захлебнулась. Конечно, наши пушкари как засекли эти батареи, так и расколошматили их, но вижу, что снежный вал без штурма не преодолеть, пришлось приказать батальон отвести на исходное положение. Наши артиллеристы экономят снаряды, ведь они на исходе, а подвоз по этим сугробам, сами знаете, Иван Михайлович, дело далеко нелегкое. Известное дело, одной грудью многое не сделаешь.

ЧИСТЯКОВ. Вы, Александр Сергеевич, с обстановкой знакомы?

ЕГОРОВ (рассматривая карту). Эту картиночку я у начальника штаба изучал. А как вы дальше думаете, Иван Михайлович?

ЧИСТЯКОВ (склоняясь над картой). Я думаю, Александр Сергеевич, я думаю сейчас за Штумфеля, вот помогите мне разобраться в его мыслях.

ЕГОРОВ (улыбаясь). Как могу, всегда готов вам помочь.

ЧИСТЯКОВ. Обстановка осложнилась не на шутку. С каждым часом все усложняется и усложняется. Мне сдается, Александр Сергеевич, противник С. держит неспроста. С. -плацдарм для нанесения удара под корень прорвавшимся нашим главным силам. Штумфель имеет задачу во что бы то ни стало продержаться в С. до подхода глубоких резервов. Как видите, С. получает подкрепление и снабжается из Старой Руссы через Т. Вот эта дорога - главная артерия С. гарнизона.

ЕГОРОВ. Тогда, Иван Михайлович, надо в первую очередь лишить гарнизон С. путей подвоза и отрезать от прибывающих подкреплений.

ЧИСТЯКОВ. Да, тогда гарнизон С. будет лишен возможности продолжительное время сопротивляться, и С. неизбежно падет.

ЕГОРОВ. Ключ к С. находится, выходит, в Т.

ЧИСТЯКОВ. Ведь Т. - не пустой. Он силами местного населения подготовлен к круговой обороне. Т. - резервный узел Штумфеля, где он рассчитывает дать не менее ожесточенный бой, чем в С., если С. падет, так что это второе С.

ЕГОРОВ. А как же добраться туда? По бездорожью, по снежной целине?

ЧИСТЯКОВ. Да, по бездорожью, по снежной целине, Сергей Александрович, вот этаким окольным путем, описывая этакую дугищу. Это пока единственный «проторенный» путь к Т. В Т. гарнизон будет в эти два-три дня предположительно не более одного батальона.

ЕГОРОВ. Но, Иван Михайлович, батальон-то свежий, полнокровный, не то что наш батальон, который прошел с боями более 100 километров.

ЧИСТЯКОВ. А мы туда не батальон пошлем.

ЕГОРОВ. Вы хотите послать полк Талгарова?

ЧИСТЯКОВ. Да, я хочу в Т. повернуть полк Талгарова. Он должен с часу на час подойти сюда.

(Рассуждения командира и комиссара о Татарове).

В это время слышится песня.

Тучи встали над страною,

Гром войны просторы рвет,

Наш народ, готовый к бою,

Воевать с врагом идет.

Боевая, лейся песня,

Эй, товарищ, посмотри,

Это полк идет Талгарский,

Посмотри, да последи.

Громче:

В сердце каждого из нас,

Нашей родины приказ:

Беспощадно бить фашистов

И всегда идти вперед.

Лейся, песня боевая,

Ай, да на победу Сталин нас ведет.

Лейся, песня боевая,

Ай, да на победу Сталин нас ведет!

ЧИСТЯКОВ. Вот и полк Талгарова подошел. (Адъютанту). Гончаров, капитана Талгарова ко мне.

ЕГОРОВ. Вы знаете, Иван Михайлович, историю этой песни? Она у них называется боевой и походной песней Талгарского полка. Они сами ее еще под Москвой в сражениях сочинили. А автором является ныне покойный лейтенант Вершинин, а музыку сочинил рядовой Елибаев, а полк поет.

ЧИСТЯКОВ. Раз полк поет, значит...

ГОНЧАРОВ. Товарищ генерал, капитана Талгарова здесь нет.

ЧИСТЯКОВ. А где же он?

ГОНЧАРОВ. Говорили, что он где-то недалеко отсюда. Надо полагать, вот с минуту на минуту должен прибыть, товарищ генерал.

ЕГОРОВ. Вот вам и встречать придется, товарищ Гончаров, капитана Талгарова.

ГОНЧАРОВ. Есть встретить капитана Талгарова, товарищ полковой комиссар.

ЧИСТЯКОВ. Идите, товарищ Гончаров.

ЕГОРОВ. Мы с вами судили, Иван Михайлович, Талгарова. Между прочим, справедливость требует сказать, что этот капитан далеко непростой человек. Правда, для такого стройного юноши неподходящие слова: неладно скроен, да крепко сшит. Но по его характеру эта поговорка. Мне кажется, вполне подходит так: горяч, да разумен; требователен, да справедлив; противоречив, да правдив. Такое у меня сложилось о нем мнение.

ЧИСТЯКОВ. Мне очень приятно от вас, комиссара, слышать о нем такие лаконичные отзывы, Александр Сергеевич. Ведь он мой ученик, на ДВК у меня в полку был солдатом, командиром взвода, а когда я командовал дивизией - был командиром батареи, а потом, спустя семь лет, я его встретил здесь командиром полка. Гордый он человек, признаться, я боюсь его этой черты характера. Голову свою не жалеет.

ЕГОРОВ. Вы его таким вырастили, Иван Михайлович, уж как говорится, «что посеял, то и пожнешь».

ЧИСТЯКОВ. Я, Александр Сергеевич, не жалею, что воспитал его таким, но сознаю, что не сумел впрыснуть ему немножко хладнокровия, чтобы он спокойнее реагировал, ну, как бы сказать вам... ну, темперамент чуть бы ослабить. Полком командовать, да еще с таким задором командира эскадрона, в наше время как-то это уже не полагается.

ЕГОРОВ. И темперамент в бою - это все равно, что чувство в любви. А у Талгарова истинный, искренний, нашенский, советский темперамент. Вы, Иван Михайлович, воспитали такого неукротимого. А его некоторые погрешности уж простите ему, ведь он только что оформляется.

ЧИСТЯКОВ. Да, вы правы, Александр Сергеевич, часто неровный, как вы знаете, боюсь, как бы он не сорвался. Хочу, чтобы для него война стала школой становления.

ЕГОРОВ. Иван Михайлович! Вам пять десятков, а ему еще полных тридцати нет, признайтесь, пожалуйста, вот вы лично в двадцать семь лет что делали?

ЧИСТЯКОВ. Лично я? Отвечаю, ведь я не Надсон, не Лермонтов, не Байрон, не Добролюбов, не Наполеон, которые на третьем десятке своих лет вершили великие дела, я лишь Иван Чистяков. Вот с этой позиции извольте Вам, Александр Сергеевич, ответить.

ЕГОРОВ. Хорошо, Иван Михайлович, вот именно, прошу.

ЧИСТЯКОВ. Я, правда, в его годы полком не командовал, но, должен признаться, творил всякие безобразия.

ЕГОРОВ (хохочет). Да, Иван Михайлович, мне рассказывали недавно о ваших юношеских годах, и об этом вся дивизия теперь знает.

ЧИСТЯКОВ (удивленно). Как это так? Да еще вся дивизия знает?

ЕГОРОВ. Да, да, Иван Михайлович, вся дивизия (снова хохочет).

ЧИСТЯКОВ. Что смешного? Ведь в юности с каждым бывало, что же тут особенного.

ЕГОРОВ. Вот разрешите, я вам расскажу, как это было?

ЧИСТЯКОВ. Рассказывайте.

ЕГОРОВ. Жил-был бравый русский воин Иван Чистяков. Воевал он в гражданскую простым пулеметчиком. Сдружился он со своим «максимом». Иван не подводил «максима», а «максим» не подводил Ивана.

ЧИСТЯКОВ. Поменьше предисловий, Александр Сергеевич.

ЕГОРОВ. Короче говоря, оттуда пошел известный припев:

«Так, так, так, - говорит пулеметчик,

Тра-так, так, - говорит пулемет».

ЧИСТЯКОВ. Вам бы в какой-нибудь ансамбль, Александр Сергеевич.

ЕГОРОВ. В ансамбль, не ансамбль, а в хороводы с удовольствием.

ЧИСТЯКОВ. Я бы в минуту веселую и поплясать, по-нашему, просто по-русски, и теперь не прочь. В гражданку я здорово в нашей пулеметной роте плясал, бывало, гармонист наш заиграет, а я так и пошел отбивать...

ЕГОРОВ. А я, Иван Михайлович, можно сказать, считался первым парнем в деревне -гармонист, певун да и плясун. Мой покойный отец был первым гармонистом, а моя мамуля покойная - плясунья на всю деревню. Так что у них я унаследовал кое-что. Быть может, поэтому я и не возражал, когда ваш ученик Талгаров одного молодого младшего политрука почти выгнал из полка...

ЧИСТЯКОВ. Как? Выгнал? Самодур, я не знал, я его проучу!

ЕГОРОВ. Иван Михайлович! Я оговорился просто, не выгнал, а, как бы вам сказать, попросил. Был у него комсорг, хороший, простой русский паренек Володя Белов. Вот Володю Белова задела какая-то глупая шальная пуля, и он погиб. Мы взамен его прислали Талгарову хорошего юнца. Этот юнец представился комиссару полка, а потом пошел к командиру, а он ему задает вопрос: «Петь умеешь? Плясать умеешь? Побалагурить можешь?»

ЧИСТЯКОВ. Интересно!

ЕГОРОВ. Ну, тот наивный юноша отвечает ему вроде «никак нет». Тогда Талгаров ему и говорит: «Мне нужен вожак нашей молодежи! Коль вы не умеете петь, плясать и балагурить, вы, извините, в вожаки не годитесь. Так и доложите комиссару дивизии. Будьте здоровы».

ЧИСТЯКОВ. Весь в меня пошел. Узнаю Талгарова (смеется).

(Входит Талгаров - описать его внешность).

ТАЛГАРОВ. Товарищ генерал, по вашему приказанию...

ЧИСТЯКОВ. А, Талгаров (встает, подает ему руку). Вот это здорово! (Рассматривает Талгарова).

ЕГОРОВ. Садитесь, Бекбулат, и рассказывайте.

ТАЛГАРОВ (садится). Чего рассказывать, товарищ полковой комиссар, я ведь уж четвертые сутки в тылу болтюсь. Там десять, там двадцать, там сто фрицев. Ну, вот за ними гоняюсь.

ЧИСТЯКОВ. Ну, всех переловили?

ТАЛГАРОВ. Около пятисот... А около двухсот так и ушли проклятые. Финны ушли: что казак на коне, что финн на лыжах. Здорово удирают подлецы!

ЧИСТЯКОВ. Это опять та же финская бригада?

ТАЛГАРОВ. Да, товарищ генерал, остаток этой бригады. По показаниям пленных, их было около 300, сто попали к нам, а двести удрали.

ЕГОРОВ. А немцы?

ТАЛГАРОВ. А немцы разного сброда - и из пехотных дивизий, и из бронетанковой дивизии, авианаземного полка, полицейские. Одним словом, настоящий винегрет у них. Все у них перемешалось.

ЧИСТЯКОВ. Это остатки отходивших частей. (Обращаясь в Талгарову). Значит, наш тыл полностью очищен от разрозненных групп противника?

ТАЛГАРОВ. Думаю, товарищ генерал, что очищен.

ЧИСТЯКОВ (недовольный). Говорите, опять упустили?

ТАЛГАРОВ (обиженно). Мы их не так уж много упустили, товарищ генерал.

ЧИСТЯКОВ (сердито). От вас ушло двести, от другого сотня, от третьего полета: вот вам больше трехсот набралось... Вот ваши ново-свинуховские немцы, которых вы вытолкнули, теперь преспокойно в С. воюют. Нам, Бекбулат, командирам, всегда четыре правила арифметики помнить нужно.

ТАЛГАРОВ (вспыхнув). Товарищ генерал, если уже на арифметику намекаете, то разрешите доложить. Ведь сами знаете...

ЧИСТЯКОВ (жестом перебивая Талгарова). Постойте, постойте, буйная голова...

ТАЛГАРОВ. Слушаюсь, товарищ генерал.

ЧИСТЯКОВ. Вот вы меня плохо слушаете. Дело-то не в том, что ваш полк расколошматил два-три полка противника, задача-то на нас возложена какая? Впереди девяносто деревень, что нам придется освободить. При нашем положении мы сотню людей положить не имеем права за одну деревню. Вот 90 умноженное на сто - это девять тысяч, и мы к придем с голыми руками. В лоб брать деревню - значит, иметь много потерь; если обойти деревню, создать угрозу окружения, то немец, испугавшись, сам побежит из теплого местечка. Вот когда выйдет на голый снег, тут-то на равных условиях его и надо бить. Если упустите противника, они уже в следующей деревне удвоят ее гарнизон, поэтому ни в коем случае нельзя дать немцем уйти, надо отрезать им путь. Я, Бекбулат, не говорю, что ваш полк плохо воевал. Нет, еще раз нет, и народ у вас хороший, но вы не без недостатков. Надо каждый бой разобрать и имевшиеся недостатки в следующем бою не повторять.

ТАЛГАРОВ (улыбаясь). Ведь, товарищ генерал, один бой совсем не похож на другой.

ЧИСТЯКОВ. Да, бои похожими друг на друга не бывают, на то и война. Ну, давайте вашу карту...

Талгаров из планшетки вынимает топографическую карту, разворачивает ее перед Чистяковым. Чистяков рассматривает карту.

ЕГОРОВ. А как с людьми, Бекбулат, много обмороженных?

ТАЛГАРОВ. Кончики носа, щеки, подбородок кое у кого почернели, а руки и ноги у всех целы, товарищ полковой комиссар.

ЕГОРОВ. А с питанием как?

ТАЛГАРОВ. Не голодаем, но варить негде и некогда.

ЕГОРОВ. Так долго на сухомятке нельзя.

ТАЛГАРОВ. Кухни почти все отстали.

ЧИСТЯКОВ. А пушкари ваши?

ТАЛГАРОВ. Тоже отстали, лошади не тянут, товарищ генерал. Но минометы с нами - на волокушах, волоком за собой волочем.

ЧИСТЯКОВ. Ваши все здесь?

ТАЛГАРОВ. Кроме третьего батальона и двух рот. Они подойдут завтра к утру.

ЧИСТЯКОВ. Значит, у вас здесь всего полтора батальона?

ТАЛГАРОВ. Немного больше, чем полтора, но, конечно, не два батальона.

ЧИСТЯКОВ (в затруднении чешет затылок). Гм, да, не полтора и не два (вопросительно смотрит на Егорова).

ЕГОРОВ. Ничего, Иван Михайлович, народ закаленный, хороший народ.

ЧИСТЯКОВ. Да, придется решать наличными силами. Время не терпит, этого требует обстановка.

(Егоров в знак согласия кивает головой).

ЧИСТЯКОВ. Повернуть хочу ваш полк. Не хотел поворачивать, но приходится, ничего не поделаешь. Эх, война, война! Не все получается, как задумаешь. Где-нибудь, что- нибудь обязательно не угадаешь. Противник на то и противник, чтобы подсунуть что-нибудь неизвестное. Если бы не эти прятки да догадки, разве война была бы войной? Вот, разгадать, о чем он думает, обшарить все закоулки его нутра, уловить его мысли, - в этом наша командирская обязанность как организатора и руководителя боя. Предвидеть, предвидеть - в этом главное.

ТАЛГАРОВ. Да, товарищ генерал... ясная мысль командира до цели доведет.

ЕГОРОВ. Правильно сказал, Бекбулат, - это и называется дальновидностью командира. Ясность мышления и дальновидность командира плюс вера в нашего советского солдата -в этом организаторская способность командира. Вы знаете свой народ, и они вас знают и верят вам как командиру. Вот генерал ваш полк на одно задание хочет послать. Мы верим, что вы со своими молодцами выполните и это задание.

ТАЛГАРОВ. Сочту за честь, товарищ полковой комиссар, если нам доверяете: раз надо так, значит надо, товарищ генерал.

ЧИСТЯКОВ. Да-с, полтора батальона. Да, да, маловато у вас выходит, маловато... И все-таки с этими наличными силами вам придется выполнить задачу, которая будет поставлена. В нашем распоряжении пока других сил нет. Обстановка требует немедленного решения. (Чистяков берет карандаш и, набрасывая схему, объясняет Талгарову). Вот, смотрите сюда, как видите, полк Шехтова и артиллеристы Курганова уже третьи сутки ведут бои за С. Но пока безуспешно. Вот, полк Капрова, обойдя этот пункт слева, вырвался далеко вперед и, таким образом, оторвался.

Противник С. держит неспроста. Я полагаю, что С. плацдарм для нанесения контрудара под корень по прорвавшимся главным силам нашего корпуса. С. группа имеет задачей во что бы то ни стало продержаться до подхода из глубины резервов, предназначенных для контрудара. Таковы замысел и намерение противника. Он получает подкрепление и снабжается из Старой Руссы через деревню Т. С. Гарнизон, в первую очередь, должен быть лишен путей подвоза и отрезан от прибывающих подкреплений, тогда С. неизбежно падет. Вам, товарищ Талгаров, необходимо обойти С. справа, вот по этим (показывает по карте) пролескам, просекам, таким окольным путем выйти в тыл к С. в районе Т. и завтра к утру овладеть Т., закрепиться, тем самым лишив С. гарнизон возможности получать подкрепление и снабжение. (Обращаясь к Егорову). Так я говорю, Александр Сергеевич?

ЕГОРОВ. Так, товарищ генерал.

ЧИСТЯКОВ (встает и, обращаясь к Талгарову). Таков вам приказ, товарищ капитан. Ключ к С, мне сдается, находится в Т.

ТАЛГАРОВ. Есть, товарищ генерал. Мне задача ясна.

ЧИСТЯКОВ (улыбаясь). Ну, благословляю, Бекбулат (жмет ему руку). Ни пуха, ни пера!

ЕГОРОВ (жмет руку Талгарову). Я надеюсь, Бекбулат, что ваш полк эту задачу выполнит с честью. Передайте Мухамедьярову, что на политработников мы с генералом возлагаем особую ответственность. Пошлите их в народ, пусть с народом поработают, помогают командирам.

ТАЛГАРОВ. Есть, товарищ полковой комиссар, разрешите мне ехать, товарищ генерал.

ЧИСТЯКОВ. Да, поезжайте.

Талгаров уходит, вслед ему Чистяков с отеческой заботой бросает: "Смотрите, не нарывайтесь раньше времени..."

ЗАНАВЕС

Картина четвертая

Опушка леса. Панорама впереди лежащей местности: д. Бородино, окаймленная другими пятью деревнями. Как серые нити паутины, шесть расчищенных дорог. Они переплетаются, путаются между собой и завязываются в один узел у Бородино. Все деревни подготовлены к круговой обороне, обнесены снежными валами. Все это видно издали - немцы кишат в деревнях, как в муравейниках, издали доносится веселый говор, немецкая речь.

Командиры на рекогносцировке, они все в маскхалатах. Бекбулат Талгаров, примостившись у большого пня, в биноколь смотрит вперед.

Комиссар Мухамедьяров невдалеке от Бекбулата Талгарова, в кустарнике. Он лежит, облокотившись на снег, уставился в одну точку, как будто чего-то разгадывая. Комиссар батальона весь ушел в снег, как будто он дремлет.

Рядом с Трофимовым командир батальона капитан Гундилович. Его брови тяжело нахмурены, он суров и сосредоточен.

Штаб группы немецкой армии.

Взволнованный немецкий генерал-полковник. Офицеры штаба. Генерал кричит:

Почему мы топчемся на одном месте?

Русские цепляются за каждую пядь своей земли. Они нас не пускают...

Вы правы. Неплохо сопротивляются...

Полковник-разведчик докладывает.

— Экселенц! В Ядрове мы захватили важный документ...

— Что за документ?

— Дневник командира первого батальона 1073 полка 316 дивизии. Он писал, чертил схемы...

— Почему важный документ?

— Он откровенно пишет о боях своего батальона, он критикует нас и свое командование...

— В чем ценность этого документа?

— Простите, там есть некоторые теоретические положения...

— В чем?

— Он дает определение, что такое ГЕРОИЗМ (цитирует). Он дает определение, что такое ПОДВИГ (цитирует).

— Понятно!

— Этот азиат, мне кажется, думающий советский офицер.

— Жуков, Рокоссовский, Панфилов, Доватор. Это думающие, талантливые советские полководцы! Видимо, этот старший лейтенант-монгол - один из их учеников.

— Простите. Он не монгол, а казах.

— Это неважно. Монгол, казах — все азиаты!..

— От этого батальона есть у нас пленный.

— Приведите его сейчас же ко мне!

В блиндаж приводят пленного красноармейца — он весь в синяках. Переводчик с ним рядом. Генерал приказывает удалиться всем остальным.

— Садитесь, уважаемый красноармеец.

— Благодарю вас, генерал.

— Я хочу с вами дружески побеседовать. Будем откровенны.

— Благодарю вас, генерал. Обещаю на вашу откровенность ответить откровенностью.

— О, молодец, солдат. У меня к вам есть несколько вопросов. Надеюсь, на них вы ответите честно и откровенно.

— Обещаю вам, господин генерал.

— Почему вы попали в плен?

—  Я не сдавался, а меня захватили врасплох.

— Врасплох! Хе-хе-хе!

— Генерал, что смешного тут? Со временем вы тоже можете очутиться в моем положении. Я беспомощный военнопленный, допрашивайте дальше.

— Да, вы, красноармеец, правы. На войне всякое и по всякому бывает.

— Благодарю вас, генерал.

— Кто ваш командующий?

— Генерал Рокоссовский.

— Кто ваш комдив?

— Генерал Панфилов.

— Кто ваш командир батальона?

— Старший лейтенант Баурджан Момыш-улы.

— Кто вы?

— Я рядовой.

— Сколько людей в вашем батальоне?

— 750 воинов.

— Неужели?

— Так точно, генерал.

— А потери?

— Потери есть, но, как говорится, за одного битого двух небитых дают - в нашем батальоне все равно 750 воинов.

— Как дальше ваше командование думает сопротивляться нам?

— Я всего лишь рядовой красноармеец. На этот ваш вопрос, по моему личному мнению, весьма весомо ответили вам Жуков, Рокоссовский, Панфилов, Доватор и мой комбат Баурджан Момыш-улы.

— Да, хороший ответ. Ты неглупый парень. Мы располагаем большим преимуществом. Мы положим вас на лопатки.

— Не спешите, генерал, предсказывать, кто кого положит на лопатки. Вы же всего лишь генерал, а не пророк!

— Ха-ха-ха! Здорово ответил. Скажи, пожалуйста, каково настроение у ваших солдат?

— Разное. Есть среди нас и нытики, и паникеры, а в основном - настоящие патриоты. В этом, надеюсь, вы сами и ваши храбрые солдаты с каждым днем убеждаетесь.

— Вы считаете нас храбрыми воинами?

— Да, иначе мы не отступали бы под вашим натиском. Но Молотов сказал: «Наше дело правое - мы победим». У нас воплощение дружбы народов. Мы не только отстоим, мы вас остановим, а потом оттолкнем и погоним вас назад - до самого Берлина. Я как гражданин Советского Союза в этом уверен. Прикажите, генерал, меня немедленно расстрелять. Я хочу умереть торжественно. Смерть для меня не страшна!

— Вы на самом деле не боитесь смерти?

— Я не трус, но всегда боялся.

— Здорово сказано. Хе-хе-хе! Как ваша фамилия?

— Красноармеец Неизвестный.

— Ваши документы.

— Я их сжег.

Затемнение.

Генерал ходит взад-вперед. Рассуждает с самим собой. Повторяет слова военнопленного. Вызывает начальника штаба и диктует ему свой приказ:

«В связи со сложившейся тяжелой обстановкой на Восточном фронте, ожесточенным сопротивлением противника, отдавая должное храбрости наших солдат и офицеров, исходя из общей оперативной обстановки, с целью перегруппировки сил и средств приказываю: Временно приостановить наступательные действия наших войск на Волоколамском направлении до особого распоряжения».

Затемнение.

---